— Ничего не знаю ни о каком любовнике. Но если кто-то у нее и был, то вы скорее найдете его на юридическом факультете.

Там нам сказали, что она бросила учебу ради того, чтобы работать у вас полный рабочий день. Рив прикинулся оскорбленным.

— Офицер, я надеюсь, вы не думаете, что у меня с Николь Мейден могло быть нечто…

— Но ведь она была настоящей красоткой.

— Как и моя собственная супруга.

— Кстати, хотелось бы знать, не имеет ли ваша супруга отношения к ее уходу. На мой взгляд, ситуация довольно странная Дочь Мейдена бросает учебу, чтобы работать в вашей фирме, но уходит и от вас практически на той же неделе. Как вы полагаете, почему она так поступила?

— Я уже говорил вам. Она заявила, что собирается поехать домой в Дербишир…

— …где сразу устроилась на работу к адвокату, который сообщил нам, что в Лондоне у нее остался любовник. Все верно. Так что же удивительного в моем предположении, что этим лондонским кавалером могли быть вы?

Барбара восхищенно взглянула на Нкату. Ей понравилось, что он решился подрезать крылышки этому лакированному ангелочку.

— Я до сих пор люблю свою жену, — проникновенно заявил Рив. — Мы вместе уже двадцать лет, и вы ошибаетесь, если думаете, что я готов погубить наши семейные отношения ради одного свидания с юной практиканткой.

— Никто и не говорит об одном свидании, — сказала Барбара.

— И даже ради постоянной интрижки, — возразил Рив. — Меня не привлекала любовная связь с Николь Мейден. — Он на мгновение замер, когда его мысли вдруг приняли иное направление. Слегка вздохнув, он наклонился вперед и взял с середины стола серебряный ножик для вскрытия почты. — Неужели кто-то сказал вам нечто иное? Неужели кому-то захотелось опорочить мое доброе имя? Мне необходимо все выяснить. Поскольку если так оно и есть, то я буду вынужден прямо сейчас пригласить моего адвоката.

«Да, он стопроцентный американец», — устало подумала Барбара.

— Мистер Рив, вы знаете человека по имени Терри Коул?

— Терри Коул? К-о-у-л? Понятно. — Произнося фамилию по буквам, Рив вооружился ручкой и нацарапал эту фамилию на листке бумаги. — Значит, этот негодяй сказал, что…

— Терри Коул мертв, — оборвал его Нката. — Он ничего не говорил. Он умер вместе с дочерью Мейдена в Дербишире. Вы знаете его?

— Никогда не слышал этого имени. Когда я спросил, кто сказал вам… Послушайте. Николь мертва, и мне жаль, что она умерла. Но мы не виделись с ней с конца апреля. И я не разговаривал с ней с конца апреля. А если кому-то вздумалось опорочить мое доброе имя, то я предприму необходимые меры, чтобы разыскать этого негодяя и заставить его заплатить.

— Вы всегда так поступаете, когда против вас ведут нечестную игру? — спросила Барбара. Рив положил ручку.

— Думаю, наш разговор закончен.

— Мистер Рив…

Будьте добры, покиньте мой кабинет. Вы отнимаете у меня время, и я уже рассказал все, что мне известно. Если вы думаете, что я буду играть для полиции роль козла отпущения и спокойно сидеть, пока вы пытаетесь запугать меня и вынудить дать невыгодные для меня показания… — Он ткнул пальцем в каждого из них, и Барбара заметила, что костяшки его необычайно маленьких рук покрыты множеством шрамов. — Вы, ребята, работаете чересчур грубо. А теперь убирайтесь отсюда. Живо!

Им не оставалось ничего иного, как выполнить его требование. Добропорядочный эмигрант-янки, каким он и являлся, при излишней настойчивости полиции, несомненно, тут же позвонил бы своему адвокату и заявил о незаконном преследовании. Не было никакого смысла давить на него еще больше.

— Молодец, Уинстон, — сказала Барбара, когда ее напарник открыл «бентли» и они уселись в салоне. — Ты быстро с ним справился.

— А какой смысл попусту тратить время? — Нката окинул здание фирмы пристальным взглядом. — Интересно, действительно ли сегодня в «Дорчестере» проводится сбор пожертвований голодающим детям?

— Что-то где-то определенно проводится. Дамочка разоделась как на прием.

Нката скользнул взглядом по одежде Барбары.

— Со всем уважением, Барб…

Она рассмеялась.

— Ладно-ладно. Что я могу знать о стильных нарядах?

Нката усмехнулся и завел машину. Отъезжая от тротуара, он велел:

— Пристегни ремень, Барб.

Барбара сказала:

— Ой, верно, — и, повернувшись на сиденье, достала ремень.

Именно тогда она и увидела Трицию Рив. Как оказалось, помощник директора «МКР» даже не думала уезжать ни в какой «Дорчестер». Она украдкой вышла из-за угла здания, быстро приблизилась к крыльцу и поднялась по ступенькам к входной двери.

Едва полицейские вышли из кабинета, Мартин Рив нажал кнопку звонка, спрятанную в одной из полок, на которых красовалась коллекция его фотографий с Хенлейской регаты.[37]Как и поддельные дипломы, составлявшие часть биографии Мартина Рива, хенлейские фотографии являлись важным свидетельством любви Мартина и Триции Рив. Это был эпизод из состряпанной Мартином истории об их давнем романтическом знакомстве во время регаты. Мартин так долго рассказывал эту байку, что уже и сам почти уверовал в ее реальность.

На его звонок откликнулись менее чем через пять секунд, в рекордно короткий срок. Джаз Берне вошел в комнату без стука.

— Она была настоящей дурой, — сказал он с самодовольной ухмылкой. — Эти забавы сгубили ее, Марти. Такое не скоро забывается.

Сидя в своей берлоге в задней части этого здания, Джаз удовлетворял свою страсть к подслушиванию и подглядыванию при помощи соответствующего оборудования, установленного в конторе босса. Мартин предпочитал прощать ему эти слабости, по причине использования других его полезных талантов.

— Проследи за ними, — велел Мартин.

— За копами? Какие-то неприятности? Что случилось?

— Позже. Сейчас сделай, что велено. Джаз разбирался в нюансах. Он быстро кивнул, схватил ключи от «ягуара» и бесшумно выскользнул из кабинета с ловкостью вора-домушника. Однако не прошло и пятнадцати секунд, как закрывшаяся за ним дверь вновь распахнулась.

Мартин резко повернулся.

— Черт побери, Джаз! — раздраженно воскликнул он, готовый отругать своего служащего за нерасторопность, из-за которой тот может потерять след только что ушедших копов.

Но вместо похожего на гнома Бернса в дверях стояла Триция, и выражение ее лица подсказало Мартину, что грядет скандал.

«О дьявол, только не сейчас!» — хотелось ему сказать. В данный момент у него не было сил для отражения визгливых нападок Триции.