Чарльз Айсслер нашел себе адвоката, который составил жалобу о неправомерном задержании; три недели назад Айсслера выпустили из психиатрической клиники «Мира Лома». Квартира Чарли в Лос-Анджелесе была пуста; где он находился никто не знал. Это, конечно, было неприятным известием, но информация, подтверждающая вымогательство Фогеля, меня явно порадовала.

Гарри Сирз проверил список преступников, которых задержал Фрици в период с 1934 года, когда он работал в Отделе по раскрытию банковских махинаций, и по настоящее время службы в следственном отделе. В разное время Фогель задерживал всех бандитов, числившихся в финансовой картотеке управления и ФБР. Но никому из них федералы так и не смогли предъявить какого-либо обвинения.

На следующий день, поменявшись сменами с коллегами, я взял выходной и провел его за изучением досье по делу, стараясь найти там подтверждение своим догадкам. Позвонил Расс и сказал, что он так и не смог узнать, где находится Айсслер, и что, похоже, он уехал из города. Гарри периодически следил за Джонни Фогелем на работе и вне ее; приятель, работающий в окружном Отделе нравов Западного Голливуда, сообщил адреса сообщников Айсслера — приятелей Салли Стинсон. Расс продолжал повторять, чтобы я не слишком торопил события. Ему ли не знать, что в своих мечтах я уже давно засадил Фрици за решетку, а Джонни отправил на электрический стул.

Мое следующее дежурство должно было быть только в четверг. Но чтобы поработать подольше с досье, я встал пораньше. Я заваривал себе кофе, когда зазвонил телефон.

Я взял трубку.

— Да?

— Это Расс. Мы нашли Салли Стинсон. Через полчаса подъезжай к дому 1546 по Норт Хавенхерст.

— Выезжаю.

* * *

Это был многоквартирный дом, выполненный в виде испанского замка: декоративные башенки, сделанные из цемента и покрашенные белой краской, балконы с навесами от солнца. К каждой двери вели дорожки; у крайней справа стоял Расс. Я оставил машину в красной зоне и потрусил к нему. Какой-то мужчина в помятом костюме и соломенной шляпе с важным видом и дурацкой улыбкой на лице прошествовал по дорожке нам навстречу. Он невнятно промычал:

— Следующая смена, да? Теперь по двое, о-ля-ля!

Расс показал мне на ступеньки. Я постучал в дверь; ее открыла не слишком юная блондинка с растрепанными волосами и размазанной по лицу косметикой, которая тут же бросила:

— Что вы на этот раз забыли? — но потом опомнилась. — О, черт.

Расс показал ей свой жетон.

— Полиция Лос-Анджелеса. Это вы Салли Стинсон?

— Нет, я — Элеонора Рузвельт. Послушайте, я уже несколько раз платила шерифу, поэтому в моей кассе сейчас денег нет. Может, другого хотите?

Я стал протискиваться внутрь, Расс придержал меня за руку.

— Мисс Стинсон, мы по поводу Лиз Шорт и Чарли Айсслера. Или вы нам все расскажете здесь или в женской тюрьме.

Салли Стинсон запахнула халат и сказала:

— Послушайте, я уже рассказала все тому парню. — Она запнулась и обхватила себя руками. Она была похожа на красивую бабенку, столкнувшуюся нос к носу с чудовищем из тех старых фильмов ужасов. Я прекрасно знал, кто был ее чудовищем.

— Мы к нему не относимся. Просто хотим поговорить с вами о Бетти Шорт.

Салли осторожно спросила:

— А он не узнает?

Расс одарил ее своей улыбкой священника и солгал:

— Нет, это строго между нами.

Салли отошла в сторону. Расс и я зашли в типичную комнату для свиданий — дешевая мебель, голые стены, стоящие наготове чемоданы, чтобы можно было в любой момент смыться. Салли закрыла дверь на замок. Я спросил:

— А кто тот парень, о котором мы говорим, мисс Стинсон?

Расс поправил узел на галстуке, я замолк. Салли показала пальцем на кровать.

— Давайте только по-быстрому. Ворошить старые неприятности — против моих принципов.

Я сел, в нескольких дюймах от меня выскочила пружина матраса. Расс устроился в кресле и вытащил блокнот; Салли присела на краешек чемодана, спиной к стене, лицом к двери, словно готовая в любой момент сорваться с места (как бывалая беглянка). Она начала с самой повторяемой во время допроса по этому делу первой фразы:

— Я не знаю, кто ее убил.

— Ну что ж, хорошо, но давайте начнем с самого начала. Когда вы познакомились с Лиз Шорт? — спросил Расс.

Салли почесала прыщик на груди.

— Прошлым летом. Может быть, в июне.

— Где?

— В баре «Йоркшир Хауз Грилл», в центре. Я уже собиралась уходить, но ждала... Чарли. Лиз в это время охмуряла какого-то богатенького старикашку. Она прямо наседала на него. Своим напором его и спугнула. Затем у нас завязался разговор, и вскоре подошел Чарли.

Я спросил:

— И что потом?

— Потом мы обнаружили, что у нас много общего. Лиз сказала, что она на мели и Чарли предложил ей заработать двадцатку, она согласилась. Он послал нас поработать на пару в гостиницу «Мэйфлауэр», где проходил съезд торговцев текстилем.

— И?

— И Лиз была бесподобна. Хотите подробности, дождитесь моих мемуаров. Скажу лишь одно: уж насколько я мастер притворяться, но Лиз меня и в этом переплюнула. У нее был, правда, свой бзик — любила делать это в чулках. Но делала она это просто виртуозно — хоть вручай премию киноакадемии.

Мне вспомнился порнофильм и странный надрез на правом бедре Бетти.

— Вы не знаете, снималась ли Лиз в каких-нибудь порнофильмах?

Салли покачала головой.

— Нет, но если бы снималась — ей бы не было равных.

— Вы знаете человека по имени Валтер Дюк Веллингтон?

— Нет.

— Линда Мартин?

— Аналогично.

В разговор вступил Расе:

— Вы еще работали с Лиз?

Салли ответила:

— Четыре или пять раз, прошлым летом. В гостиницах. На разных съездах.

— Помните какие-нибудь имена? Организации?

Она засмеялась и снова почесала ложбинку на груди.

— Мистер полицейский, моя первая заповедь — закрой глаза и попытайся все забыть. Я ее исправно соблюдаю.

— Не была ли одной из гостиниц «Билтмор»?

— Нет. «Мэйфлауэр», «Хациенда Хауз». Возможно, «Рексфорд».

— Были у Лиз какие-нибудь клиенты со странностями? Которые обходились с ней грубо?

Салли присвистнула:

— Они все просто тащились, потому что она все так натурально изображала.

Мне не терпелось перейти в Фогелю, и я сменил тему.