— Жека, ты их знаешь? — спросил Фёдор, задвигая Женьку себе за спину.

— Нет, — тихо ответила Женька. — Но они точно плохие.

— А это кто с тобой? Как дела, военный? Как тебя звать-то, мужик? — выйдя из машины, спросил Колян, закуривая. — Сигаретку будешь?

— Не курю. Фёдором меня зовут. А вы кто? — насупившись, спросил Федя, не отпуская руку девочки.

— Так, а мы друзья родителей Женечки. Садитесь к нам в машину, подвезём, — предложил Колян.

— Спасибо, мы сами. Нам до дома два квартала, — ответил Фёдор, собираясь продолжить путь к дому.

— Да! Мы сами. И вы — сами! — крикнула из-за Фединой спины Женька.

— Ну, не хотите, как хотите. Тогда иди, Женя, забирай своего щенка, и мы поедем, — разочарованно сказал Вадик и приоткрыл заднюю дверь.

— Какого щенка? — вытянув шею, заинтересовалась вдруг Женька.

— Забирай, забирай, а то он нам уже надоел. Спрашивает всё: где моя хозяйка? Это подарок тебе, забирай пока не убежал, — улыбаясь, сказал Вадик, ещё шире открывая заднюю дверь внедорожника.

Женька, пискнув от восторга, рванулась в сторону машины, отпустив руку Фёдора. Не ожидая от неё такой прыти, парень с криком:

— Куда? Дурочка, вернись! — сделал несколько шагов за ней.

Удар был сильным хлёстким и неожиданным. Последний шаг в сторону внедорожника Фёдор делал уже на ватных ногах. Голова от удара в район виска резко дёрнулась, в глазах ярко вспыхнули искры, а потом всё погасло. Погас свет, звуки, болевые ощущения…

А Женька не успела вообще ничего понять. Сильные руки забросили её в проём задней двери, и она мягко приземлилась на большом кожаном диване. Никакого щенка здесь, конечно, не было. Женька попыталась взбрыкнуть и даже успела крикнуть:

— Дураки! Всё папе…

Но чужие руки крепко прижали её к спинке заднего сидения, на лицо набросили какую-то резко пахнущую тряпку, и сознание почти шестилетней девочки отключилось.

— Колян, ты там с дозой не переборщил? — встревоженно спросил Вадик, выезжая на МКАД.

— Ты дурака из меня не делай. Всё рассчитано согласно массе нетто клиента. В первый раз, что ли? К встрече с папочкой малая будет в полном сознании, — уверенно ответил Колян, ответственный за процедуру усыпления. — А ты на хрена этого пацанёнка кастетом?

— А чтоб наверняка. Видел, как скопытился? Ничего, очухается, — ухмыльнулся Вадик. А что дальше с принцессой делать, Андрей Иванович придумает.

* * *

Я уже попрощался до завтра с Корневым, передал операм Следственного комитета все материалы по банде душегуба-оборотня Кошкина и уже собирался заехать перед домом в магазин за полагающейся за сегодняшний день дозой алкоголя, как зазвонил мобильный. Сын звонил. А! Проголодались! А наша спортсменка, интересно, где?

— Да, сынок! Голодные? — ухмыльнулся я в трубку.

— Пап. Женю украли. — тихо ответил Фёдор.

— Понял! Пираты Карибского моря? Или это Боцман пошёл на крайние меры? — засмеялся я в трубку. Ждите, скоро будем.

— Пап, я серьёзно. Женьку… люди на джипе… увезли, — нервно коверкая слова, ответил Фёдор.

— Подожди. Ты сейчас серьёзно? Какие люди? Номер. Ты сам-то где, парень? — забросал я сына вопросами.

— В больнице… в вашей… на скорой… — каким-то сдавленным голосом ответил сын.

— Понял тебя. Еду к тебе. Маме звонил? — спросил я, выезжая на главную.

— Нет, — коротко ответил сообразительный Федька.

— Правильно, сынок, не звони. Начнёт сейчас паниковать раньше времени. Я ей сам позвоню, скажу, что ты у меня ночевать останешься, — предупредил я сына.

Вот что-то подобное я ожидал. Нет, конечно, не думал, что дело дойдёт до киднеппинга. Что Федьку моего. И вообще, не думал, что господин Бессонов о себе заявит именно так. Решил таким образом на Ксюху надавить. Семьи захотелось? Добро, Бес! Получишь… по-семейному получишь.

Звонок от Ксюхи. Отвечать, не отвечать.

— Да, Ксюша.

— Привет, майор! А я уже домой выдвигаюсь. А ты где? — счастливым голосом поинтересовалась любимая женщина.

— Послушай, Ксюш.

— Андрюш, я тут хотела с тобой посоветоваться. У Женьки через пару недель день рождения, и я вот чего придумала. Давай вместе на целый день забуримся в Аквапарк! Там так здорово! И Федю с собой возьмём. Как думаешь, милый? — быстро-быстро, боясь, что её не дослушают, затараторила Ксения.

— Фёдор в больнице. Я сейчас к нему еду, — как мог спокойно объяснил я.

— В больнице? В какой? Я тоже к нему. Женька с тобой? — взволнованно спросила Ксюша.

— В нашей районной. Приезжай, я тебя встречу.

* * *

Ну, хоть здесь немного повезло, дежурный хирург сегодня был старый знакомый — Михаил Иванович. Палата была двухместной. Федька с пластырем на всю скулу полулежал на кровати и с интересом наблюдал, как хирург вертел в руках его рентгеновский снимок головы, разглядывая его поверх очков. Увидев меня, Федька болезненно улыбнулся и сказал, обращаясь к доктору:

— Мой папа.

— А! Андрей Васильевич, если не ошибаюсь? А я думаю, однофамильцы или родственники? Ну, что, господин полицейский, травма у вашего парня серьёзная, но не критическая. Сотрясение мозга однозначное. Причём довольно серьёзное. Рваную рану на скуле мы зашили. Теперь… что нам с вами говорит рентген? Вот полюбуйтесь. На скуловой кости довольно серьёзная трещина, расположенная практически на границе с височной костью, — тыкая толстым пальцем в снимок, разъяснил мне хирург. — Понимаете, я надеюсь? — многозначительно поднял вверх указательный палец доктор, переходя на шёпот.

Честно говоря, ни черта я на этом снимке не разобрал. Но оснований не верить Михал Иванычу не было, поэтому, согласно кивнув, я спросил:

— И как долго, доктор, ему у вас прохлаждаться?

— Не было бы такого сотрясения, выгнал бы уже завтра. Не хрен койко-места занимать, понимаешь. Но парня до сих пор шатает, вон зелёный какой, — озабоченно ответил хирург, светя Федьке в глаза маленьким фонариком.

— Вот вы где. — пытаясь восстановить дыхание, тихо сказала Ксения, заглянув в палату.

— Ксюш, прости… не смог… — морщась от боли, попытался извиниться Фёдор.

— Ксюша, подожди, пожалуйста, в коридоре, я сейчас выйду, — решил предупредить я всякие расспросы при докторе.

— Доктор, разрешите, я с сыном переговорю?

— Конечно, только ему бы лучше помолчать. Вы говорите, а он пусть слушает. Проводите меня, — предложил Михаил Иванович.

В тамбуре палаты, почти перед самой дверью, доктор понизил голос и сообщил малоутешительные факты:

— При парне не хотел… Федя без сознания находился более минуты. Удар был нанесён металлическим предметом, предположительно кастетом. Сильный, выверенный удар. Поэтому на скуле рваная рана, приличная трещина скуловой кости и довольно серьёзное сотрясение головного мозга. Кастет в руках профи — дело серьёзное. Надо же… подростка не пожалел. И ещё… буквально сантиметр левее, и эта железяка разнесла бы височную кость. Поверьте, там кость слабее. Я знаю, о чём говорю. И результат был бы более плачевным. Найдите этих уродов.