К. сожалению, при объявлении района военных действий не нашли мужества коротко и ясно заявить о полном запрещении там всякого судоходства. Подобное запрещение не соответствовало воззрениям канцлера, высказанным в конце декабря в его политических выступлениях. Таким образом, новое извещение представляло собой компромисс.

Мы знаем от статс-секретаря морского министерства, гросс-адмирала фон Тирпица, что с ним совершенно не советовались при решении этого вопроса. Это тем более непонятно, что именно он ведал заготовкой необходимых материальных средств, и ему должен был принадлежать решающий голос в вопросе об осуществимости плана. Для объяснения той поспешности, с какой было опубликовано это правительственное извещение, нельзя подыскать сколько-нибудь основательной причины, кроме, разве, желания адмирала фон Поля этим положить конец переговорам с министерством иностранных дел до предстоявшего в начале февраля вступления его в должность командующего флотом. Последствия этой поспешности особенно сильно довелось испытать ему самому, как командующему флотом, когда ему пришлось признать, что подводные лодки не могли сообразовать свои действия с законными требованиями нейтральных стран, что он считал ранее возможным. Он сам вынужден был возражать против построенных на этих основах распорядков, угрожавших жизненным интересам подводного оружия. [335]

Надежды на успех объявления района военных действий основывались на предположении, что оно будет воспринято нейтральными странами, которые будут запуганы, и их пароходы не будут заходить в пределы объявленного района. Если же нейтральные страны не пожелали бы отказаться от выгод, связанных с поддержанием торговых отношений с Англией, то они должны были брать на себя вытекавший отсюда риск.

В правительственном меморандуме наш образ действий характеризовался как метод возмездия Англии, которая вела против германской торговли войну, представлявшую собой издевательство над всеми основными международными правилами. Далее в меморандуме говорилось:

«Подобно тому, как Англия считает театром военных действий район между Шотландией и Норвегией, так и Германия считает театром военных действий воды, окружающие Великобританию и Ирландию, включая весь Английский канал, и будет всеми имеющимися в ее распоряжении средствами препятствовать неприятельскому судоходству в названных районах. С этой целью с 18 февраля 1915 г. будут приниматься меры к уничтожение любого неприятельского торгового судна, которое окажется в пределах театра военных действий. Причем не всегда можно будет предотвратить опасность, угрожающую при этом людям и товарам. Нейтральные страны предостерегаются впредь от попыток вверять этим судам жизнь экипажей и пассажиров и сохранность товаров. Обращается внимание нейтральных стран на то, что их собственным судам настоятельно рекомендуется не заходить в упомянутый район, так как хотя германским морским силам и дано распоряжение не применять оружия по отношению к нейтральным судам, поскольку они будут опознаны, тем не менее, вследствие узаконенного английским правительством приема злоупотреблений нейтральным флагом и других случайностей, не всегда можно будет предотвратить опасность для нейтральных судов». [336]

Нашим подводным лодкам предписано было руководствоваться при ведении подводной войны следующими основными указаниями:

«Обеспечение безопасности для подводной лодки стоит на первом месте. Ради этой безопасности следует избегать всплытия лодки для осмотра судов, так как помимо неожиданной опасности, которой лодка может подвергнуться со стороны неприятельских кораблей, даже при наличии отличительных нейтральных признаков не может быть никакой уверенности в том, что перед лодкой не находится именно неприятельское судно. Само по себе ношение нейтрального флага и отличительных нейтральных знаков еще не является бесспорным доказательством того, что пароход действительно является нейтральным. Поэтому его уничтожение вполне оправдывается, если только какие-либо иные сопутствующие обстоятельства не говорят за то, что он нейтральный».

Этот образ действий был тем более правильным, что цель всего нашего выступления заключалась именно в применении подводной лодки в качестве средства, компенсирующего вытекавшую из нашего географического положения невозможность выслать на английские мировые торговые пути какие-либо надводные корабли. Война против торговли могла привести к ощутимым результатам лишь при использовании специфических свойств подводных лодок. Сила подводной лодки, — этого специального военно-морского оружия, примененного для борьбы против морской торговли, как своего рода противоторгового заграждения, выставленного в районе военных действий, — заключалась в трудности обнаружения судами признаков грозящей подводной атаки. Именно это обстоятельство и подлежало использованию подводными лодками. Опасность, угрожавшая нейтральному судоходству, являлась следствием его неодинакового отношения к обеим декларациям (английской [337] и германской), касавшимся объявления военной зоны. Ни разу ни одно судно, даже американское, не нарушило английских требований и не сделало попыток выяснить, станет ли Англия применять в крайних случаях всю силу своей декларации; нейтральные суда добровольно заходили в английские порты по указанным английским Адмиралтейством путям. Нам же, в связи с постоянным стремлением нейтральных судов пренебрегать всеми сделанными в нашей декларации предостережениями, приходилось на практике доводить до сознания нейтральных стран представление о размерах грозившей опасности.

Предположение, что нейтральные страны беспрекословно согласятся с принятым нами образом действий, фактически не оправдалось, в особенности по отношению к Соединенным Штатам, которые тотчас заявили протест в самой решительной и угрожающей форме. В этой стране, не скрывавшей принятого ею образа действий по отношению к Англии, не могли, конечно, найти возражений против создания новых правовых постановлений, вызванных новыми условиями войны; так аргументом для создания этих новых правовых постановлений были выдвинуты соображения о «велениях гуманности». Это означало, что человеческая жизнь должна была оберегаться во всех случаях, — требование, которое далеко не всегда могло быть выполнено подводной лодкой по самой природе этого боевого средства. Это является показательным примером, характеризующим англо-саксонский образ мышления: можно морить голодом стариков, женщин и детей и в то же время упорно настаивать на том, что прямо убивать их нельзя, конечно, по той причине, что, благодаря уступчивости нейтральных стран, английская блокада в Северном море могла осуществляться еще более выгодно, т. е. путем доставки судов в английский порт.

В высшей степени странным представляется в настоящее время тот факт, что возможность подобных протестов не была предусмотрена и не были тщательнейшим образом продуманы [338] их последствия. Ведь подобный протест ставил наше правительство перед задачей — либо отменить объявление о военной зоне, либо, при осуществлении принятой системы, считаться с нейтральными странами, что должно было сильно повредить успеху, если не вовсе поставить его под вопрос. Если бы мы хоть раз отказались из-за американских гуманистических требований от нашего морального права на ведение подводной войны, то было бы в высшей степени трудно возобновить применение крутых мероприятий в будущем, трудность возникала бы именно по той причине, что если бы потребовалось применить более решительные меры (что могло быть достигнуто путем подводной войны), то следовало бы ожидать возражений со стороны руководящих политических органов, которые стали бы утверждать, что в результате применения подобного средства самозащиты общее положение страны должно ухудшиться. В этом заключается разгадка длительного сопротивления, каковое государственный канцлер оказывал стремлению избрать тот способ ведения войны, который действительно мог существенно повредить Англии.