Безусловно, в книжной культуре Руси такие представления о власти были известны с давних времён, но оставались достоянием немногих и мало влияли на общественную жизнь. Однако по мере формирования нового типа отношений – не просто князя и вассалов, но государя, подданных и целой системы огромной страны – символизация власти менялась. Закономерно, что взгляды правителей обратились к византийским, более разработанным представлениям, и, поскольку прямого переноса нового типа отношения к власти быть не могло, эти представления трансформировались под влиянием традиции и исторических факторов.

Миссия византийского императора (он являлся первым православным императором) включала заступничество за христианский православный мир, покровительство, оберегание и защиту принципов его существования. После Ферраро-Флорентийского собора, в силу сложной политической ситуации император изменил чистоте православия, заключив унию, принимающую латинское вероучение и власть Папы, но и это не уберегло Константинополь, завоёванный турками-османами в 1453 году.

Такой исход событий воспринимался на Руси как неизбежная Божья кара за отступничество от истинной веры. Это дало Филофею основания и повод говорить, что все христианские государства «потонули» от неверных и осталось только одно единое государство, волею Христа – это Московское царство, ответственное за судьбу всего православного христианского мира263. Отныне православная Русь должна была стать защитницей принципов правильной веры, чтобы русских государей не постигла участь византийских. Исторические обстоятельства сказывались на понимании власти и роли государства в целом: власть обрела глубоко религиозные коннотации. Для образованных кругов общества (а это в первую очередь духовенство) с падением Византии произошёл некий космический перелом: исчез гарант порядка в мире – как в светской, так и в духовной сферах. Претендентом на вакантное место необходимого правителя, конечно, становится великий князь московский. Уже в публицистическом произведении «Слово избрано от святых писаний, еже на латыню» 1461–1462 гг. в московском царе Василии II, отвергшем унию, видны черты спасителя православной церкви, противопоставленного византийскому правителю. И хотя московский царь и его наследники ещё не вполне утвердились в сакральном императорском статусе, однако путь для таких выводов был намечен.

В предисловии к программному «Изложению пасхалии на восьмую тысячу лет» 1492 года, написанном митрополитом Зосимой, князь Иван III благословлен Богом и отождествляется с Константином Великим, а Москва же – с Новым Константинополем264. Эта концепция подкрепляется появлением Византийского двуглавого орла и на печатях Ивана III.

Всеобщими на тот момент кажутся идеи о предназначении и задачах власти, высказанные Иосифом Волоцким в 7 слове «Просветителя» по отношению к православному царю Василию III, отцу Ивана IV. Вслед за византийской мыслью, Иосиф Волоцкий полагал, что земная власть монарха суть отражение власти небесного Бога. Царь своим естеством подобен человеку, властью же подобен Богу: полномочия его абсолютны и не могут быть ограничены, поскольку он является представителем самого Бога. Власть московского монарха не только абсолютна, но и должна регулировать все формы жизни в обществе, соблюдая порядок через сохранение и исполнение законов. Однако более важная задача государя состоит в том, чтобы вести к спасению подданных, вверенных ему Богом, поэтому руководству монарха должны подчиняться и подданные, и церковь, поскольку сам Бог посадил Василия III на престол и вверил ему все христианские земли: и церковные, и монастырские265.

Так или иначе, в течение XVI века крепли идеи об особом положении русского государства и его главы в христианском мире, и уже сам момент рождения Ивана IV воспринимался как свершение вселенского значения266.

В широком кругу почитателей, адептов и просто разделявших взгляды Иосифа Волоцкого было немало приближённых к власти людей. В числе его последователей был и митрополит Макарий. Всё больше появлялось текстов, отображающих подобные воззрения, – так формировалось общественное мнение и должное восприятие власти и государя. В 1547 году выдержки из «Похвального слова» Василию III, написанные Иосифом в честь рождения Ивана, были включены Макарием в чин венчания на царство – событие, ставшее своеобразным итогом развития представлений о власти267.

Такая система взглядов конституировала как образ, так и самосознание Ивана IV, его решения и поступки, сказавшиеся на всех сферах и уровнях общественного устройства. Идеи, воспринятые Иваном IV от Сильвестра, из текстов Священного Писания и широкого круга произведений, известных в XVI веке, оказывали влияние на то, как сам царь мыслил свою власть. Особое понимание власти, источник которой сам Бог и благословенные прародители, Иван IV чётко высказывает в посланиях Андрею Курбскому. По мнению Ивана Грозного, вся полнота власти принадлежит только царю, и никто другой (ни бояре, ни народ) не имеет к ней отношения. С его точки зрения, именно из-за отсутствия автократии – правления одного царя, под началом одного Бога – распадаются империи и государства268. Сакральное средоточие власти в фигуре одного человека, позволяет блюсти угодное Богу единство власти, полученной правителем непосредственно от Него, а потому один только царь ответствен за своих подданных и их души перед главным Судьёй. Природа же означенного самодержавия установлена самим Богом, в связи с чем Иван IV цитирует апостола Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям., ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению»269. Легитимность царской власти подтверждается и гарантируется бесспорной властью всеведущего Бога, перед которым царь за всё несёт ответственность. Однако та же самая ответственность дарует царю безграничные полномочия, беспредельную свободу действий и абсолютную власть над всеми подчинёнными.

Московская Русь мыслилась Иваном Грозным как оазис православного христианства. Возрастала роль царя как защитника истинной веры. В «Первом послании» Курбскому царь писал, что в его руках находится победоносная хоругвь – честной крест, врученный когда-то Константину Великому, а священной миссией Ивана и его войска предводительствует сам Архангел Михаил[47].

При этом фигура правителя также связывалась с освободительной функцией и миссией распространения христианства в мире. В «Степенной книге» рассказ о взятии Константинополя завершается пророчеством, что в будущем русские одержат победу над турками и далее сами воцарятся в этом городе. С XVI века участие московских правителей в войнах объяснялось их избранностью, которая отличает подлинного христианского государя.