Он тоже встал и повернулся к ней лицом. За спиной у него разливался какой-то странный свет.

— Это будет моя война! — твердо сказал Айлерон дан Айлиль. Она кивнула.

— И это ты тоже видела? — Он требовал ответа. И снова она кивнула. Ветер за окном окончательно улегся; было очень тихо.

— Но ты бы забыл об этой войне, если б оказался на Древе Жизни, — сказала она.

— Не забыл бы. А впрочем, наверное, да, ты права. И это действительно было глупо с моей стороны. С моей — но не твоего друга, — быстро прибавил он. — Я вчера ночью ходил туда. Я его видел. Я ничего не мог с собой поделать… Но в нем… в нем что-то другое…

— Горе. Гордость. Даже, пожалуй, гордыня.

— В таком месте и нужно быть гордым.

— Он продержится?

Айлерон медленно, очень медленно покачал головой:

— Не думаю. Вчера ночью он был при смерти. «Пол. Когда же я, — подумала она вдруг, — в последний раз слышала его смех?»

— Он был очень болен не так давно, — сказала она.

Это прозвучало совершенно не к месту. Да и собственный голос показался ей каким-то жалким. Айлерон неловко коснулся ее плеча.

— Я никогда не смогу ненавидеть его, Ким. — Впервые он назвал ее по имени. — Просто не смогу. Это такой мужественный поступок!

— Да, мужества у него хватало, — сказала она. Нет, она ни за что не станет снова плакать! Она упрямо вздернула подбородок. — Мужества у него было хоть отбавляй! А у нас впереди война.

— У нас? — переспросил Айлерон, и в его глазах она прочла невысказанную мольбу. Он ни за что не сказал бы этого вслух!

— Вам ведь понадобится ясновидящая, правда? — продолжала она деловито. — И теперь, похоже, я лучше других подхожу на эту роль. Другой ведь у вас все равно нет. К тому же у меня бальрат.

Он шагнул к ней.

— Я… — Он задохнулся от волнения. — Я… очень рад! — выговорил он с огромным трудом. Она все-таки не выдержала и рассмеялась.

— Господи! — воскликнула она звонко. — Господи, Айлерон, в жизни не встречала человека, которому было бы так трудно сказать простое «спасибо»! А что ты говоришь, когда кто-нибудь за столом передаст тебе соль?

Он открыл было рот, но, так ничего и не сказав, снова его закрыл. Сейчас он казался совсем мальчишкой.

— Ладно уж, — махнула она рукой, — пожалуйста, можешь не отвечать. Но, знаешь, нам бы лучше теперь поспешить. По-моему, сегодня вечером тебе обязательно нужно быть в Парас-Дервале. Или я не права?

Похоже, он заранее оседлал коня и ждал только, когда она это скажет. Пока Айлерон ходил за жеребцом, Ким быстро осмотрела дом, все убрала и заперла все двери. Она твердо знала, что Локдал и Венец Лизен безопаснее всего оставить в тайнике под полом. Подобные решения она теперь принимала как бы инстинктивно.

Потом она вдруг вспомнила Радерта. Не безумием ли было со стороны Исанны оплакивать человека, который так давно умер? Нет, конечно же, нет, теперь она это поняла, ибо знала, что мертвые навсегда связаны со своим временем, они просто отправляются в далекое путешествие, но не исчезают из жизни насовсем. А вот сама Исанна исчезла навсегда, насовсем. Ким чувствовала, что ей просто необходимо некоторое время побыть одной, да только никакой возможности сейчас для этого не было, так что даже и мечтать об этом не стоило. Теперь ни у кого из них нет возможности что-то обдумать спокойно и неторопливо, решила она. «Взорвавшись, гора Рангат отняла у нас даже эту роскошь».

«У нас»? Она призадумалась. Ну что ж, выходит, она даже в мыслях уже считает себя одной из них. «Ты вообще-то сознаешь, — спрашивала она себя с замиранием сердца, — что теперь стала ясновидящей Королевства Бреннин?»

Да, она полностью отдавала себе отчет в том, что с ней происходит. «Пресвятая Корона, — думала Ким Форд, — что за высокие цели тебе мерещатся! Куда тебя занесло?» Но тут мысли ее, ясновидящей Бреннина, вновь метнулись к Айлерону, которому она намерена была помочь занять трон Бреннина, если сумеет, конечно, даже несмотря на то, что настоящим наследником считался его брат, Дьярмуд. Да, она сделает это, потому что об этом поет ей ее кровь, потому что так будет справедливо! А именно восстановление справедливости и есть основная функция ясновидящей — теперь она это знала твердо. Ким совершенно успокоилась и была готова отправляться в путь, когда Айлерон, опоясанный мечом, вышел из-за дома, ведя под уздцы вороного жеребца, к седлу которого был приторочен лук. На коня он вскочил с легкостью и изяществом настоящего принца, и она должна была честно признаться, что ее это зрелище весьма впечатлило.

У них, правда, возник небольшой спор, потому что она наотрез отказалась оставить Малку в опустевшем доме, но когда она пригрозила, что пойдет пешком, Айлерон с каменным лицом протянул ей руку и прямо-таки зашвырнул в седло позади себя. Вместе с кошкой. И она поняла, насколько он все-таки силен.

Ну а минутой позже Малка расцарапала ему все плечо, потому что ей, видите ли, не понравилось ехать верхом. И Айлерон, как оказалось, обладает на редкость четкой дикцией — особенно когда произносит ругательства, и Ким пришлось самым сладким тоном сделать ему замечание, за что она была вознаграждена молчанием, вполне, впрочем, дружелюбным.

Когда ветер улегся, марево, весь день плывшее над землей, начало понемногу рассеиваться. Вечер еще не наступил, и солнце, садившееся буквально у них за спиной, освещало тропинку длинными предзакатными лучами.

И это было одной из причин того, что засада не удалась.

На них напали у того поворота тропы, с которого они с Мэттом впервые увидели озеро. Не успели еще цверги броситься на них, как Айлерон, каким-то шестым чувством почуяв опасность, погнал жеребца галопом.

На этот раз дротики в ход пускать было запрещено. Им велели взять седую девицу живой, а охранял ее только один слуга. Сделать это ничего не стоило — их ведь было пятнадцать.

Но осталось двенадцать после того, как Айлерон, пустив коня галопом, выхватил меч и, точно косой, снес головы сразу троим цвергам. Ким, сидевшая сзади, явно мешала ему, и Айлерон ловко выпрыгнул из седла на землю, точно рассчитанным движением убив при этом очередного цверга.

— Гони! — крикнул он Ким.

И конь, повинуясь приказу хозяина, сам перешел на рысь, а затем помчался галопом. «Нет, так не пойдет!» — подумала Ким, прижимая к себе перепуганную кошку, что было сил вцепилась в поводья и остановила жеребца.

И, обернувшись, стала следить за схваткой. Сердце у нее билось где-то в горле, но страха она не чувствовала.

И на закате того дня Кимберли Форд стала свидетельницей первого сражения Айлерона дан Айлиля с темными силами, и увидела, сколь великолепен, сколь поразительно прекрасен и силен этот воин, как замечательно владеет он мечом. Зрелище этой битвы на пустынной тропе было настолько захватывающим, что у Ким просто сердце разрывалось от восторга. Это было похоже на божественный танец, на какой-то дивный спектакль… Похоже, думала Ким, некоторые люди действительно появляются на свет только для того, чтобы стать великими воинами!