— А чернила?

— Само собой. И свечи тоже.

— Спасибо, друг. Ты просто святой.

— К сожалению, нет, — вздохнул Дуглас, спускаясь по лестнице. — Это я должен вас благодарить. Прощайте, доктор Бэкон, до новой встречи.

— Ступай с Богом, друг мой, — напутствовал его Бэкон, закрывая дверь.

На лестнице Дуглас встретил поднимавшегося церковного чиновника в мантии, за ним шел коренастый парень с ведром в одной руке и пикой в другой. Разойтись незаметно было невозможно, так что Дуглас поклонился и пожелал обоим хорошего дня. Внизу он подхватил Снайпа, отиравшегося у входа с видом грозового облака, и поспешил через рыночную площадь. Перед уходом пришлось посетить свечную лавку и купить дюжину длинных толстых свечей, затем настал черед пергамента, флакона с чернилами, нескольких перьев и нового перочинного ножа. Все это он поручил доставить на квартиру мастера Бэкона, когда церковные колокола прозвонят в первый раз.

— Идем, Снайп, — сказал он. — Лучше, чтобы нас поменьше видели. — Они пошли по улице, выискивая постоялый двор, где можно подождать, пока активизируется Оксфордская лей-линия, а потом уже начнется серьезная охота за Картой на Коже.

ГЛАВА 30. Новые планы

Каким бы невероятным не казалось неожиданное появление Кита, история, которую он рассказал монаху и его помощнице, оказалась еще более невероятной. На крошечной кухне обсерватории на вершине горы Кит поражал слушателей. Он ухитрялся одновременно справляться с большой тарелкой спагетти путтанеска {Спагетти путтанеска — итальянское блюдо, популярная паста с томатами, оливковым маслом, анчоусами, оливками, каперсами и чесноком.}, выданной братом Лазарем, здоровенным ломтем хлеба и крепким красным вином, производимым в аббатстве, не уставая живописать жизнь каменного века, какой он ее знал. Он рассказывал о Речном Городе и о том, как там организована жизнь, о флоре и фауне, о его обитателях, о том, как они заботятся друг о друге, и как общаются, не прибегая к вербальным методам.

Вильгельмина, опершись на локти и подперев подбородок, непрерывно переводила его рассказ для монаха. Тот в изумлении только головой качал. Сейчас, лишенный своих спутанных лохм и чисто выбритый, Кит больше не напоминал дикаря из цирка. Напротив, в чистой черной сутане он вполне мог сойти за одного из монахов аббатства, но вот то, что он описывал, ни один монах не смог бы даже вообразить. Каждая новая история оказывалась поразительнее предыдущей. Время от времени брат Лазарь что-то помечал на листе бумаги, видимо, рассчитывая уточнить детали позже. Ни он, ни Мина не хотели перебивать Кита, опасаясь пропустить нечто еще более удивительное.

Они проговорили всю ночь, прихватив начало утра. Возник вопрос об организации экспедиции для исследования пещеры и копировании символов со стен. Брат Лазарь отправился переговорить с начальством, а Кит с Вильгельминой уселись возле башни обсерватории на деревянную скамью, щурясь на яркое утреннее солнышко.

— Я нашла примечание в церкви Сант-Антимо в Италии и пошла по этому следу, — рассказывала Мина, — он привел меня сюда, к брату Лазарю. Его настоящее имя — Джамбаттиста Беккариа, и он такой же путешественник, как и мы. — Ее голос посерьезнел. — Имей в виду, этот секрет ты унесешь с собой в могилу — никто не должен ничего заподозрить, так будет лучше и для нас, и для него. — Она улыбнулась. — Ты можешь доверять ему, Кит. Он один из нас. На самом деле, именно с его помощью я нашла тебя в прошлый раз.

— Мне жутко интересно, как тебе это удалось.

— Тут все довольно сложно.

— Я и не думал по-другому. Рассказывай! — Он вытянул ноги перед собой, прислонился головой к спинке скамьи и подставил лицо солнцу, наслаждаясь теплом. — Давай, давай.

— Ладно, попробую, — согласилась она, глядя на долину, окутанную утренним туманом. — Не знаю, как у тебя, но моя жизнь совершенно перепуталась. Кажется, я и здесь, и там, и везде. Время для меня стало размытым понятием.

— Ты права, я это тоже начал ощущать, — подтвердил Кит хриплым голосом. Он осип, потому что за последние двенадцать часов говорил больше, чем за предыдущий год. — Продолжай.

— Я приезжаю в Монтсеррат уже несколько лет. Во время одного из первых приездов я поняла, что вернулась до того, как побывала здесь перед этим! С точки зрения брата Лазаря, визита как бы еще не было. — Она невесело рассмеялась. — Вот это для нас было потрясение! Пришлось мне вернуться, иначе мы бы совсем запутались.

Кит промычал, подражая Эн-Улу.

— Зато я научилась не строить никаких планов, молчать, наблюдать за тем, что происходит вокруг, и стараться не выделяться, чтобы никого не беспокоить. А еще я училась точно настраивать прыжки. Теперь я могу уйти прямо сейчас, вернуться в Прагу на пару месяцев, а потом вернуться обратно еще до твоего появления.

— Ничего себе, — пробормотал Кит. — Но ты бы тогда знала, что я появлюсь, верно?

— Может быть, знала, а может, и нет. — Она потерла ладонями друг о друга. — Видишь ли, я не всегда помню, что было в прошлом прыжке. Вот ты только что сказал, как я нашла тебя в Египте.

— Ну? Ты ведь и сама помнишь?

— Кит, я вообще ничего об этом не знаю. Для меня, Мины, с которой ты сейчас говоришь, ничего этого еще не произошло.

Он вытаращил глаза.

— Ну и ну! Мина, ты появилась в Египте удивительно вовремя, чтобы вызволить нас с Джайлзом из гробницы. На тебе было что-то вроде армейской формы, а волосы повязаны шарфом, таким светло-голубым шарфом. Ты вытащила нас из жуткого склепа. Берли запер нас там и оставил умирать. Ты хочешь сказать, что ничего из этого не помнишь?

— Такой шарф у меня действительно есть. Но вот все остальное? — Она пожала плечами. — Извини. Ничего не помню. Для меня этого, скорее всего, еще не было.

— Хорошо, а что ты помнишь про Египет вообще?

— Помню, как ездила в Египет, чтобы встретиться с Томасом Юнгом и забрать тебя, Джайлза и карту, — медленно проговорила она. — Потом мы все вместе вернулись в Прагу и столкнулись с Берли. Я отправила тебя в ущелье, отвезла Джайлза домой и приехала сюда. Всё.

— Ну, хорошо. А перед этим — неужто ты не помнишь,