– Долго ли еще, Вален?

– Последний шов. И – в постель! Полежишь с недельку – и домой, на отдых. Там снимут шов.

– Домой?!

– Куда же еще? Уж не на войну ли собрался? Обойдутся без тебя. Воюют сильные, здоровые, а ты на данном этапе похож скорее на живого мертвеца, чем на солдата. Прежним станешь через месяц, никак не раньше, как и те, с кем ты ходил на монастырь. Всё. Это мое последнее слово. Но если хочешь оставить вдовой молодую жену, доставить горе близким, а самому лечь в сырую землю – возьми в руки меч и отправляйся. Я сумасшедших не держу. Постой! – остановил он уже собравшегося уходить нормандца. – А это? – и он указал на бедра и правое предплечье. – Ляжешь в кровать, чтобы пропитать ее своей кровью, которую удалось восстановить с таким трудом? Вот корпии. Отдай жене, пусть глаз с тебя не сводит. И пусть пройдется кнутом по твоей заднице, чтобы вправить тебе мозги. Ступай! И сразу в постель, не ходи к Рено, не то истечешь кровью!

Можер внял благоразумному совету и отправился к себе. Открыв дверь, остановился у порога, глядя на жену. Изабелла, сидя у стола, копалась в куче белья.

– Что это? – спросил нормандец.

Мельком взглянув в его сторону, графиня де Бовэ весело ответила:

– Подарок Адельгейды. Целый ворох одежды, пробую разобраться, что к чему… – и вдруг, увидев бледное лицо супруга и повязку на шее, которую он прижимал рукой, она вскочила и бросилась к нему: – Можер! Что случилось?.. У тебя опять пошла кровь?

– Я лягу, – пробормотал нормандец. – Вот корпии…

– Корпии? Их дал Вален? Столько много? Зачем?

Можер взглядом показал на предплечье и ноги. Задрав ему рукав и рубаху, Изабелла вскричала:

– Матерь Божья! Все начинается сначала! Быстрее снимай с себя одежду и ложись!

Супруг послушно выполнил требование и присел на кровать. Изабелла забегала, захлопотала, накладывая корпии и обматывая повязки вокруг руки и бедра.

– Что произошло? Как тебя могло угораздить?..

Можер рассказал. Изабелла округлила глаза:

– Ты что, сумасшедший? Кто тебя просил? Или вообразил себя Гераклом, вышедшим на битву с критским быком? Ведь прошло всего десять дней, раны едва затянулись, чем ты думал, когда махал рукой?..

– Изабелла…

– Замолчи сейчас же, и слышать ничего не хочу! Ненормальный, ты же чуть снова себя не погубил! Боже мой, я вышла замуж за идиота; разве всякий другой смог бы так издеваться над собой и собственной женой? Ну, скажи, зачем ты потащился к королю? Кто тебя просил, что ты там забыл?

– Мне сказали, что Карл объявил войну королю…

– Я слышала об этом, но ты-то тут при чем? Франки собрались воевать между собой за трон, какого черта ты суешь нос в это дело? Полагаешь, без тебя не обойдется?

– Пойми, я рожден воином, я должен держать в руке меч и умереть вместе с ним! Такая смерть – высшее счастье для норманна!

– Ах, ты уже умереть собрался? Едва выйдя из церкви, хочешь оставить меня вдовой? И это называешь любовью? Скажи, зачем ты женился на мне?

– Изабелла, ты ведь знаешь, я люблю тебя…

– И во имя этого собрался на войну? Догадываюсь, тебя отговорили, не все же такие умалишенные в королевском дворце.

– Изабелла, подай меч, я хочу взяться за рукоять. Кровь викингов кипит во мне…

– Меч?! Ты его больше не увидишь! – она бросилась в дальний угол комнаты, нашла меч и выбросила за дверь. – А рукой лучше возьмись за голову и постарайся привести в порядок свои мозги.

– Изабелла, ты убиваешь меня… Ведь я сейчас встану и…

– Только попробуй! – она замахнулась на него тряпкой. – Я в ответе за тебя перед Господом и родителями и, пока я жива, не позволю тебе распоряжаться собственной жизнью! Она принадлежит мне и твоему народу! А если ты еще заведешь речь о войне, я уйду и больше не вернусь, так и знай! Зачем мне муж, голова которого вместо мозгов набита соломой и который думает только о себе?

Можер молчал, зная, что возражать бесполезно и только тяжело вздыхал. В таких случаях не следует подливать масло в огонь, лучше подождать, покуда он, не получая пищи, не затихнет сам. Так и вышло. Исчерпав все свое негодование и видя, что для новых взрывов не находится причин, Изабелла успокоилась. Теперь она, сидя рядом, лишь тихонько журила Можера, заботливо вытирая кровь и позволяя улыбающемуся супругу целовать свои руки.

– Не сердись на меня, милый, – негромко говорила она, – но ты так меня напугал! Ведь я чуть не лишилась рассудка, снова увидев кровь! Зато ты теперь уже никуда от меня не уедешь. Уверена, Вален тоже тебе запретил. Что он сказал? Наверное, обругал, как и я?

– Было… Я сказал ему, что собрался на войну.

– Нет, ты и в самом деле безумец. Он этого не говорил?

– Советовал уехать с молодой женой в Нормандию. Вернее, в твой замок. Сроку дал месяц.

– А потом?

– Не знаю, Изабо. Как скажет отец. Быть может, мы выступим в поход.

– На кого? На короля франков?

– Ну что ты!..

– Тогда на Карла? Того, который спас жизнь твоему отцу?

– Нет конечно же…

– Так с кем ты собрался воевать?

Можер молчал. Повторилось то же, что и у короля.

– Я отвечу тебе, – сказала Изабелла. – Никакой войны не будет. Во всяком случае, для тебя. Уверена, так скажет и герцог Ричард. Его ты, надеюсь, послушаешь?

– Да, Изабо, если он прикажет. Воля отца священна, так заведено у норманнов… Знаешь, я бы хотел послушать Рено. Он умнее меня и многих, я ему доверяю. Хочешь, расскажу тебе… впрочем, он просил не говорить. Так позови его, может быть, он у себя.

«У себя» – значит, рядом. Как только Рено совершил обряд, он переселился в комнату по соседству и жил теперь там вдвоем с Констанцией.

Выслушав о том, что произошло и качая головой, Рено повторил то же, что говорили короли, герцог Генрих, Вален, Изабелла – словом, все. И добавил:

– Воздух Парижа становится для тебя вредным, Можер. Поезжай к себе, это будет самым наилучшим. – Он поглядел на Изабеллу, сидящую рядом. – Ей-богу, имея такую жену, меня бы здесь только и видели.

– Черт возьми, – пробормотал нормандец, – я так хотел попасть в Лан, и такой случай подвернулся…

– Попадешь еще, – незаметно подмигнул ему Рено. Он был в курсе любовных приключений друга и сразу сообразил, что тот попросту хотел кое с кем попрощаться. – Война эта, боюсь, надолго. Карл не стал бы с ничтожными силами выступать в поход.

Можер наконец сдался.

– Благодарю тебя, Рено. Ты мой самый верный друг, и мне нужен был твой совет. Я последую ему. Мы уедем с Изабеллой в ее графство, будем жить там (Изабелла так и засияла от счастья). Кажется, я и в самом деле нынче никуда не гожусь. Но я еще побуду здесь дней десять, ведь путь предстоит неблизкий, к тому же, мы сначала поедем в Руан: познакомлю отца и мать с невесткой.