Змейка могла говорить еще долго, но, на мой взгляд, и сказанного на данный момент было достаточно. Гуннар окончательно убедился в правильности сделанного мной выбора. А это и было целью.

- Достаточно, Роксана, - прервал я разошедшуюся девушку. - Ну а о необходимости наших действий, я уверен, говорить излишне. Но все же скажу.

- Скажи, - эхом отозвался Ярополк. - Нам это в будущем пригодится, если хирдманы начнут задавать вопросы.

- Шрам, ты головой о дуб ударился? У нас есть собственные боги, а чужих не надобно. Предать своих предков, отвернуться от их памяти... Это само по себе гнусно!

- Тихо, Змейка, тихо, - выставил я руку в останавливающей поток эмоций жесте. - Вопрос разумный и на него будет необходимо давать ответ. Одними чувствами убедить можно далеко не всех. Некоторые, уж прости, будут руководствовать принципом: 'А чем мне это выгодно?' Но у меня и им найдется что ответить. Змейка...

- Все, уже останавливаюсь.

Выполняя мою просьбу, Роксана остановилась и теперь стояла, прислонившись к стенке и вдумчиво изучая коготки на правой руке. Ну а я поспешил поставить точки над 'ё'.

- Влияние. Если куда-то распространяется чужая вера, но принесшие ее становятся духовными авторитетами. В их силах многое, в их руки попадают мощные инструменты, способны заставить интересы государства развернуться чуть ли не в противоположную сторону.

- Да кто позволит? Ни один князь не допустит...

- Эти - нет. А что насчет тех. кто придет им на смену? Их дети племянники, внуки? Вот им с самого детства в головы будут вкладывать совсем иные понятия. Одно из главных в этом списке - почтение в духовным автотитетам и смирение перед божественной волей. А кто проводники воли? Те самые, которыми управляет константинопольский патриарх. А патриарх этот подчиняется кому?

- Базилевсу,- выдохнула Змейка. - И тогда есть возможность стать даже не младшим союзником, а подобием данника...

- В центр мишени, умная ты моя, - скривился я в подобии улыбки. - Поэтому заканчиваем со словами и переходим к делам. У нас почти две с половиной сотни хардманов, но около полусотни необходимо будет оставить тут, поддерживать порадок.

Ярополк невольно закашлялся, услышав о том. что я собираюсь выводить за пределы города практически всех. Ну а Бешеный. Оказавшийся более устойчивым, только приподнял бровь и спросил:

- Хорошо, с помощью Змейки и ее людей мы действительно сумеем вывести за стены большое количество хирдманов. Сумеем и перекрыть наблюдателями дороги, и отследить путь, по которому двинется посольство ромеев. Что потом?

- На бумаги с подписью Владимира, чтоб его, Святославовича, я не надеюсь, он не дурак. Зато способных говорить ромеев из посольства мы захватить в состоянии. Возможно, если повезет, там будут и приспешники самого Владимира, знающие о сути и итоге проведенных переговоров. Захватываем и тащим, к примеру, в тот же самый Переяславль, там у нас наиболее крепкие позиции. Меж тем постепенно, в течение пары-тройки дней, вывозим туда семьи. Те, которые в Киеве.

- И это все?

- Не язви, красавица! Конечно же, нет. Необходимо уже сейчас послать гонцов ко всем тем ярлам, которых мы предупреждали еще тогда, до предательского похода. И местом встречи назначить все тот же Переяславль. Теперь точно все. Время не ждет! Начали.

Сейчас я действительно не хотел продолжать разговор, и все присутствующие это поняли. Друзья-побратимы удалились тихо, пока я, прикрыв глаза. Сидел в кресле и думал, как все непросто в нашем мире. Что в родном для меня будущем, что в этом самом прошлом, куда угораздило попасть.

Эх, до чего же не люблю цейтнот! Будь возможность потянуть время, я бы выждал момента, когда возвратятся наши хирдманы, отправленные потрошить побережье франков. Тут и усиление личного состава, и, при удачном раскладе, неплохая добыча, на которую можно опять таки усилиться. Да и воины других участников похода. Они сейчас важная карта в разыгрываемой партии. Ладно, прорвемся. Пусть затеянная мной игра и рискованна, но без риска не бывает и победы. Той победы, на которую согласен я.

Дворец великого князя.

Дворец гудел, словно пчелиный улей. Носились как угорелые слуги, то и дело шарахаясь в стороны от розных окриков более значимых людей. Четко чеканили шаг стражники, которых нынче было значительно больше обычной нормы. Они оч-чень подозрительно смотрели на всех и каждого, словно заранее выискивали врага. Придворные... тоже чувствовали себя не на своем месте. Им хотелось бы переждать разразившийся в кратчайшие сроки шторм, но удерживало опасение попасть в немилость. А на немилость и сам великий князь, и его советники были щедры.

Только Доброге, закрывшемуся в одном из помещений и напряженно выстраивающему дальнейшую линию поведения, на это было плевать. Шумят? Да и пусть. Будут слишком сильно бузить - дружинники великого князя умеют унитомиривать буянов. А у него сейчас другая задача - понять, что вообще вокруг происходит. И все бы ничего, но... Рядом сидел Добрыня, считающий общество главы Тайной Стражи важнее любого другого.

Доброга давненько не видел станинного приятеля таким... озабоченным. Усталое лицо, чуть поблекшие глаза и вообще ветеран войн и интриг явно - для него явно - начинал сдавать. Пока еще самую малость, на волос, и тем не менее. Ведь дело в том, что лично глава Тайной Стражи чувствовал себя еще вполне бодрым и способным работать на максимуме сил и способностей. А это значило... Нет, ПОКА это еще ничего не значило, хотя и пробуждало тени осторожных мыслей.

Но все равно, несмотря на первые тревожные признаки, старый интриган и фактически первое лицо страны знал, что ему делать и когда. Сейчас он выпытывал у Доброги то, о чем тот и сам имел лишь неполное представление.

- Нет, друг мой, я понимаю, что все обычные меры ты предпринял. Поиск стрелков, усиленную охрану, всех татей с городского дна проверяешь, в том числе в подвалах пыточных. А результат? И вообще, КАК это могло случиться?

- Это были подготовленные расстрелы с большого расстояния. Нечно новое, доселе не встречавшееся ни мне, ни кому-либо из мне подобных. Пресвитера и Фракийца убивали по одному плану. Исполнители если и разные, то руководил ими один человек. Опасный и не здешний.

- Почему?

- Как раз потому, что иные мысли в голове, иное восприятие мира вокруг. И ты знаешь, Добрыня, я НЕ ХОЧУ его ловить.

Первый советник князя киевского чуть было не обвалился на пол прямо сквозь кресло. Ну а уж про округлившиеся и вытаращенные глаза и упоминать не стоило. С трудом он выдавил из себя:

- Ты чего такое говоришь? Ты ли это вообще?

- Я, Добрынь, именно я. И от слов своих не отказываюсь, - с невеселой улыбкой ответил Доброга. - Для начала, эти убийства, удавшиеся и е не очень, задели только ромеев. Скорее всего, месть за удачно проведенные переговоры или попытка надавить, заставить отказаться от полученных результатов. Иного смысла я не вижу. Ты сам то со мной согласен.