почти не нужна еда. Они не узнают больше своих знакомцев по другим амабуто. Они вообще не разговаривают. А еще они умеют убивать. Очень хорошо умеют убивать.

Всадники шерифа Али обогнули холмы первыми. Первыми они увидели и тысячи черных воинов, стоящих за ними. Много тысяч. Те тоже бесновались и приплясывали, хотя их никто не видел. Просто яростный бой барабанов, казалось, никого не оставлял равнодушным.

Заметив всадников, зулусы заорали еще громче. Первые амабуто бегом ринулись с холмов на британский лагерь. Другие бегом побежали к всадникам шерифа Али.

Хариш понял, что он и его люди обречены. Их уже ничего не спасет. Он выхватил из ножен саблю.

– Назад! – скомандовал он. – Галопом назад!

Клинок сабли указывал обратно на британский лагерь.

Всадники натальской милиции развернули коней – и как могли быстро поскакали назад. За ними неслась неумолимая волна чернокожих воинов.

Нчингвайо Кхоза покачал начинающей седеть головой. Он был старым и опытным воином. Редко, кто из зулу доживал до первых седых волос в голове. У Кхозы почти половина была присыпана солью. Это говорило о многом.

– Мы сделали, что могли, – сказал он Мавуменгване Нтили. – Но битвы не избежать. Строй своих воинов на флангах – они станут рогами. А я приведу в порядок голову.

– Да, – кивнул Нтили. Он был моложе и потому старался слушать более мудрого Кхозу во всем. Тем более что сам не видел лучшего. Ведь нельзя же терять контроль над собственными воинами. – Придержи голову, чтобы мои рога успели за ней.

Кхоза кивнул в ответ и бегом бросился вперед, приводить в порядок несущуюся на врага армию.

Полковник Дарнфорд тоже развернул своих кавалеристов. Зулусы неслись на них черной волной, потрясая копьями и щитами. Барабанный бой забивал уши. От него быстро начинала болеть голова. Глаза, казалось, готовы выпрыгнуть из орбит. Лошади бесились и плохо слушались повода. Дарнфорд приказывал каждые пять минут скачки останавливать их – и давать залп по бегущим зулусам. Но это не могло остановить черной волны. Кто-то падал под ноги товарищам – его тут же затаптывали, превращая в кровавую кашу и даже не замечая этого. С каждым разом остановить лошадей было сложнее и сложнее.

Шериф Али был в такой же ситуации. Вот только зулусы были намного ближе к нему. И стремительно нагоняли. Натальские милиционеры и хариши стреляли прямо на скаку, без порядка, без залпов. Это позволяло хоть как-то держать дистанцию. Хотя шериф Али понимал, что это ненадолго. Скоро черная волна догонит их. Накроет и погребет под собой. Не помогут ни ружья, ни револьверы, ни сабли.

– Скачи в лагерь! – крикнул шериф Али своему воину, у которого была самая быстрая лошадь. Лучше только у самого шерифа, но он не мог бросить своих людей. – Расскажи все, что видел!

Тот обернулся на командира и вождя. Бросил лишь один умоляющий взгляд. Но шериф Али был непреклонен. Кто-то должен выжить – и сообщить белым командирам о громадной армии зулусов, которую те просто не могут видеть. Остальным же придется умереть.

– Воины! – Снова сверкает на солнце сабля шерифа Али. – Хватит бегать! В атаку!

Это даст хотя бы призрачный шанс его человеку добраться до лагеря британцев.

Натальские милиционеры и хариши развернули коней. Все они понимали, что черная волна – это смерть. Но никто не дрогнул, посылая скакуна вперед.

Левой рукой шериф Али выхватил револьвер. Родившийся, можно сказать, в седле, он легко управлялся с конем одними коленями. Повод ему не требовался. Пулю за пулей посылал он в стремительно приближающуюся толпу зулусов. Каждая находила цель. Но это ничего не значило. Что такое семеро упавших воинов, когда на тебя несутся тысячи.

Шериф Али первым ворвался в толпу врагов, нещадно круша всех вокруг кривой саблей. Один за другим валились на землю зулусы. Щиты из буйволиной кожи трещали под ударами. И только самые ловкие воины успевали закрыться ими. Кривой клинок был подобен жалу змеи – он легко обходил защиту и впивался в тела, оставляя глубокие раны.

Под стать шерифу Али дрались и его люди. Вокруг них громоздились тела убитых зулусов. А вот натальские милиционеры не могли похвастаться ни такой выучкой, ни умением крушить вражеские черепа прямо с седла. Клинки их сабель чаще врезались в прочную кожу щитов из буйволиной кожи. Не такие остро отточенные, как у харишей, они часто застревали, делая милиционеров легкой мишеныо. Их пронзали копьями. Стаскивали с коней. Валили наземь. Забивали руками и древками копий. Растаптывали в кровавую грязь.

Не прошло и пяти минут, а в живых остались только хариши шерифа Али. Они сбились плотной группкой. Сверкают клинки их сабель. Валятся на землю зулусы. Но и лихих всадников Аравии все меньше и меньше.

Кто-то замешкался – и получил копье в грудь. На всю длину. Так что наконечник вышел из спины. Зулуса прикончили следом, но хариша этим уже не вернуть. Они повалились друг на друга, чтобы тут же скрыться под валом новых чернокожих воинов. Сабля другого застревает в черепе зулуса – тот оказался прочнее, чем можно ожидать даже от негра. Хариш упирается ногой в грудь зулуса, чтобы освободить клинок. И тут же сразу три копья пронзают его. Хариша поднимают в воздух – по древкам обильно течет кровь, заливая бунчуки. Еще под одним арабом убили лошадь – и он скрылся среди моря черных тел.

Сердце шерифа Али обливалось кровью, когда он видел, как гибнут его люди. Его хариши! Ему было плевать на натальских милиционеров – их он натаскивал по просьбе майора Лоуренса. Но эти люди – его хариши – пришли сюда за ним. А он привел их на смерть. И то, что он погибнет вместе с ними, вовсе не искупало его вины.

Шерифу Али было суждено погибнуть последним. Хариши прикрывали его самого от ударов копий своими телами. Они падали рядом с ним, но разили и разили врагов. Но вот он остался один. Сабля в руке налилась свинцом. С каждым разом ее все сложнее поднять, чтобы почти тут же уронить на голову или плечи очередного зулуса. Внезапно бок пронзила дикая боль. По телу густой волной потекла кровь. Шериф Али успел перерубить копье, поразившее его. Успел даже, превозмогая боль, рубануть подбирающегося к нему с другой стороны зулуса. А вот для третьего замаха сил уже не осталось. Широкое лезвие копья вошло прямо под мышку шерифу Али. Затрещали кости.