– А не проще было секретаршу убрать? – поинтересовался Шика.

– Верку ты не знаешь! – криво усмехнулся Коршун. – Это же кремень! Я против нее – пластилин. Сашка и раньше от нее тихонько погуливал, и она это знала, но смотрела сквозь пальцы, потому что нет мужика без греха. А вот такого предательства простить уже не могла! Это же она из него, тюфяка, человека сделала! В люди вывела! Он всю жизнь ее умом жил! Это она решала, что ему делать, с кем дружить, с кем пить, кому ручки целовать, а кого на хрен послать!

– И на ком жениться, – добавил Гуров.

– Да! – выкрикнул Виктор. – Она ради него столько лет матерью-одиночкой считалась, все терпела и ждала! Она и убийство Нинки спланировала, когда узнала, что та брюхатая! А теперь, когда она дама из высшего общества, когда дом – полная чаша, вдруг такой облом! Этот болван решил, что он теперь сам все решать может! А вот она все иначе перерешила! И Любку на это подговорила! Ну, и ко мне за помощью!

– А уж ты расстарался! – съязвил Спичка.

– Да, я довольно долго за Женькой следил и обо всем ей рассказывал, а уж она весь этот план и придумала.

– Как ты с Зайцевым связался?

– Просто в гости пришел, – пожал плечами Коршун.

– Неправда! К нему никто не приходил, – возразил Володя.

– Так мне и через окно нетрудно! – усмехнулся тот. – Напомнил ему про Антона, обещал хорошо заплатить, подогнал все, что надо было, вот он и сварганил.

– И установил тоже он? – спросил Гуров.

– Да нет! Это уже я – старый он, чтобы верхолазными работами заниматься.

– В ориентировке сказано, что Кошунин владеет подрывным делом, – заметил Никитин.

– Как же тебя сторож не увидел? – удивился Лев.

– Так сторожа разные попадаются. Есть и такие, кто с собой на работу чекушку прихватывает, а поменять одну на другую – дело плевое.

– А в той, другой, было подмешано снотворное, – понял Гуров.

– Эх, и умные задним умом менты пошли! – усмехнулся Виктор.

– Ну, и заплатил ты Зайцеву? – поинтересовался Спичка.

– И не собирался! Грохнул бы, и вся недолга! Но он умнее оказался – когда я пришел, все готовое на столе лежало, а его самого уже и след простыл.

– А сигнал к взрыву откуда подавал?

– Из заказника, конечно, – чего ж не искупаться, когда вода теплая? Три месяца плаваньем занимался, пока нужного момента дождался, когда только Васька с Сашкой на козырьке будут. А к вышке, куда Женька постоянно мотался, я специально съездил, чтобы убедиться, что оттуда козырек виден. Так что все чики-пуки было! И хотелось бы мне той суке в глаза посмотреть, которая до правды докопалась!

– Смотри, – спокойно произнес Володя.

– Ты? – удивился Виктор. – Нет! Гонишь!

– Это действительно он, – подтвердил Гуров.

– Ну, господин капитан, быть тебе генералом! – уважительно сказал Боня.

– Эх, надо было мне тогда вас без долгих разговоров на кладбище кончить! – взвыл Коршун и задергался, пытаясь освободиться.

– Ты – позер, покрасоваться решил, это-то тебя и подвело! – объяснил Лев.

– Значит, деньги у Женьки ты увел? – спросил Шика, возвращаясь к прерванной теме.

– Я! – крикнул Виктор. – Грех было таким моментом не воспользоваться, чтобы уж окончательно его утопить!

– А звонок из сотовой компании?

– Это уже Верка устроила – кто ж ей, жене заммэра откажет, если она зайдет и попросит позвонить. Только телефончик Зайцева уже у меня был. И Журе она заплатила, чтобы тот Лучника с компанией Женьку кончить отправил – боялась она, что тот, живой, свою невиновность доказать сможет, а на мертвого на него всех собак повесят и дело закроют.

– Ну а теперь я поинтересуюсь, компромат-то на нас кому понадобился? Любке? Верке? А может, тебе самому? – вступил в разговор Боня.

– Да пошел ты! – огрызнулся Коршун.

– Значит, тебе, – кивнул самому себе Боня. – Потрясти ты нас решил! Небось надеялся срубить бабла побольше и свалить отсюда? Ах, ты, падаль! Только того ты не знал, что весь компромат нам уже вернули! Причем давно! Нашелся добрый человек, который все понял и его отыскал, а потом позвонил мне по телефону и предложил на вокзале в ячейку 49 заглянуть. Поехали мы туда, а там все и лежит!

– И то, что касается изнасилования, тоже? – быстро спросил Гуров.

– Нет, там только наше было, – покачал головой Боня.

– Так какого же черта вы перед Васькой прогибались? – удивился Виктор.

– А кто тебе сказал, что мы прогибались? Город у нас маленький, жизнь скучная! А тут сидишь, смотришь, как он щеки надувает, думая, что в кулаке нас держит, и хихикаешь в душе – все как-то веселее жить становится! И потом, нам было проще понемногу ему отстегивать, чем при другом мэре крупные взятки по кабинетам носить. А на церкви, детдома и все прочее мы бы и так жертвовали, потому что, чего скрывать, грехи за нами есть, и их отмаливать надо!

– И кто же это вас облагодетельствовал? – хмуро спросил Виктор.

– А тот, кто тебя на кладбище окоротил! Святой человек! И от всего нашего общества ему низкий поклон и всеобщее уважение! – с чувством произнес Боня.

Но тут вдруг раздался чей-то напряженный голос:

– Боня! У капитана тапочек в крови!

– Ему нельзя долго стоять, – всполошился Гуров.

– А раньше об этом нельзя было сказать? – сорвался на него Боня. – Быстро принесите что-нибудь! Лепила, где ты, твою мать?

– И чтобы ногу повыше держать можно было, – добавил Лев.

Кто-то бросился к выходу, а к Никитину подошел мужчина с пластиковым чемоданом, с каким обычно ездят врачи «Скорой помощи», и, присев рядом с ним, поднял вверх штанину.

– Да, ему действительно нельзя было долго стоять, вот и открылось кровотечение. Но, во-первых, я в таких антисанитарных условиях туда не полезу, а во-вторых, я не знаю, что ему колют и что дают – как бы накладки не вышло. Так что могу его только перевязать.

Тут притащили самую обыкновенную скамейку, посадили Володю на нее верхом, положив и больную ногу. Никитин от всей этой суеты вокруг него чувствовал себя до того неловко, что покраснел и беспомощно смотрел на Гурова с Сафроновым, безмолвно прося их вмешаться.

– И под пятку ему чего-нибудь подложите, чтобы кровь отлила, – сказал Гуров.

Один из «братков», не раздумывая, скинул свой пиджак и, свернув его, собрался было подсунуть под ступню Володи, но тот воскликнул:

– Я же его вам испачкаю!

– Да и черт с ним! – ответил «браток».

– Подожди! – остановил его врач, поставил чемоданчик на скамейку и достал оттуда упаковку стерильного бинта. – Вот теперь на него ногу и клади.