ниже, оставались только лишь кости. Те немногочисленные места, на которых ещё оставалась плоть, были полностью прогнившими. Грудная клетка в правой части была взломана. Сквозь решётку рёбер можно было разглядеть сморщенные лёгкие. На лице не было ни глаз, ни носа, ни губ и оно застыло, будто в страшной ухмылке. Девушка, прикованная к дереву, попробовала улыбнуться ей, но та никак не среагировала на улыбку. Ещё бы. Как она может видеть?

Как она может ходить?

У одной из них сохранились оба глаза. Но, почему-то они были неестественно широко раскрыты и выглядели остекленевшими.

У неё не было век, вот в чём дело. Должно быть, Потрошитель отрезал их. И грудь тоже. Там где должны были находиться груди, зияли мясистые чёрные круги. И она так же вся была объедена койотами.

Девушка рядом с ней, казалось, была практически без кожи. Неужели он содрал её с неё? Она была вся чёрной, за исключением белизны зубов и сотни каких-то белых вещей, которыми вся она была покрыта, словно её обсыпали рисом. Но этот рис двигался. Что это? Личинки?

Последняя из пяти девушек, находящихся впереди, тоже была вся чёрная. Но у неё не была содрана кожа, она была сожжена. Всё её тело было покрыто страшными ожогами и шрамами, из которых стекала слизь, мерцая в свете костра. Она лишь отдалённо напоминала человека, походя более на глиняную фигурку, которую слепил ребёнок и забыл добавить ей пальцы на руках и ногах, грудь, нос и уши, а чтобы сделать глаза просто проделал пальцами дырки. При движении её кожа издавала звуки похожие на те, которые издаёт бумага, когда её мнут.

„Ну и компания“, — подумала прикованная наручниками девушка.

Она размышляла о том, додумается ли кто-нибудь из них достать из кармана Потрошителя ключ от наручников и освободить её.

Она сомневалась.

Казалось, что они даже не замечают её присутствия, а двигаются только к одной цели — к Потрошителю.

Тем временем, он пришёл в себя и, поняв, что происходит вокруг, неистово закричал. Этот крик снова вернул Жан в реальность и теперь она, прикованная наручниками к дереву, старалась хоть немного отойти от него, но это оказалось невозможно. Голые мёртвые девушки приближались. Жан почувствовала невероятный прилив ужаса и отвращения… Но к этим чувствам примешивалось ещё одно — надежда.

Без сомнений, все они были его жертвами.

И пришёл час расплаты.

Он продолжал кричать и Жан посмотрела в его сторону. Он стоял на четвереньках. Скальпированная девушка приблизилась к нему и, опустившись на колени, зажала в своих руках его голову и принялась кусать её. Жан услышала мокрый, чавкающий звук, когда та содрала оттуда кусок кожи вместе с волосами.

Он упал и откинулся назад, попав в руки той, что кинула камень и той, с которой была содрана кожа. Каждая из них схватила его за ногу. Скальпированная девушка поползла к ним, но, крякнув, остановилась, чтобы попытаться поднять с земли клещи. Но, поскольку, на её правой руке отсутствовали пальцы, ей не удавалось это сделать. Скуля от разочарования, она всё же, с трудом сделала это, воспользовавшись единственным оставшимся большим пальцем и двумя, сохранившимися на другой руке. Подняв клещи, она поспешила к своей добыче. Когда она проползала мимо Жан, та увидела, что одна из её ягодиц объедена до костей. Добравшись до Потрошителя, она зажала в клещи хрящ его уха и, потянув, выдрала кусок.

На полпути между Жан и костром, остальные девушки тоже опустились на четвереньки.

Теперь все шестеро набросились на Потрошителя.

Он дёргался и извивался, пытаясь вырваться, но его осадили очень плотно. Некоторые держали его снизу, некоторые со стороны спины, кто-то рвал одежду, а кто-то его самого. Скальпированная вцепилась клещами в его правое веко и с корнем вырвала его. Сгоревшая, раскрыв свой безгубый чёрный рот, впилась зубами в руку, с жадностью пережёвывая пальцы. В это время девушка, у которой были обглоданы руки, радостно прыгала и скакала, словно безумный скелет и Жан видела, как лёгкие подпрыгивают в такт в её грудной клетке.

Рубашка Потрошителя была разорвана в клочья. Брюки с трусами болтались на уровне ковбойских сапог. Скальпированная, успев выдрать второе веко, вцепилась клещами в нижнюю губу и наслаждалась его жутким визгом. Та, что кинула камень, стояла перед ним на коленях, вцепившись в живот. Ей явно хотелось добраться до кишок. Сожжённая, откусив правый сосок, с наслаждением прожевала и проглотила его. Девушка, с которой он заживо содрал кожу, склонилась над его головой и, собирая личинки со своего тела в горсть, набивала ими его рот. Он больше не мог кричать, только задыхался и хрипел.

Танцующий скелет упала на колени и, склонившись над его членом, звонко клацнула зубами, после чего потянула и вырвала его, принявшись жевать. На секунду он замер, а затем издал такой душераздирающий крик, что в ушах у Жан зазвенело.

Скальпированная девушка оторвала нижнюю губу и, размахнувшись, бросила её в сторону.

Жан наблюдала за всей этой жуткой сценой, как вдруг почувствовала, как что-то мягкое коснулось её бёдер. Оно присосалось к коже, словно пиявка. Жан топнула ногой, но оно не отцеплялось.

„Наверное, это губа“, подумала Жан.

И её вырвало. Она наклонилась вперёд настолько, насколько позволяли наручники.

Она никак не могла поверить в то, что происходит. Это просто не укладывалось в её голове. Отвратительные, изуродованные трупы, которых она не видела даже в своих самых жутких ночных кошмарах, рвали Потрошителя на части, будто какой-нибудь торт.

Её рвало так сильно, что она боялась, что вот-вот и кишки полезут наружу. Мощная струя извергалась на землю, забрызгивая голени.

Наконец, рвотные позывы прекратились и она принялась хватать ртом воздух, учащённо моргая, поскольку в глазах стояли слёзы.

Тут она увидела, что скальпированная девушка смотрит на неё.

Все остальные продолжали „работать“ над Потрошителем. Он уже не кричал, а только поскуливал, задыхаясь.

Скальпированная, глядя на Жан, вогнала клещи Потрошителю прямо в горло, миновав рот и пробив верхние резцы, и поползла в её сторону.

— Возвращайся к нему — шептала Жан, — он же там.

Вдруг, у неё промелькнула надежда, что скальпированная хочет помочь ей.

— Возьмите пожалуйста ключ. От наручников. Он в кармане его брюк.

Но, казалось, что девушка не слышит её. Остановившись в луже рвоты, она наклонилась и опустила туда лицо. Жан услышала приглушённые чавкающие звуки. Через некоторое время девушка подняла голову, посмотрела на Жан, и, облизав губы, с которых ещё капала рвота, поползла вперёд. Прямо к ней.

— Нет! Не приближайся ко мне!

Скальпированная уже