– Пообещай. – Джуди впилась в нее полным отчаяния взглядом. – Пообещай…

– Обещаю. – Только бы успеть найти девочку живой. – Но когда она вернется, ей будет нужна мать. Ты должна выздороветь.

– Да… я буду нужна ей… – Джуди закрыла глаза. – Я… постараюсь…

Вдалеке послышался пронзительный вой сирены.

Господи, лишь бы они успели!

Кэтрин позвонила Джо из комнаты ожидания больницы.

Он выслушал ее внимательно, не перебивая.

– Ты получила описание?

– Еще не пыталась. И полиция тоже. Джуди сейчас в операционной. Состояние плохое, может и не вытянуть. Тот, кто это сделал, хотел, чтобы она умерла не сразу и успела передать некое сообщение. И при этом орудовал разделочным ножом.

– Сукин сын!

– Да уж. И еще. Он забрал девочку. Человеку, сделавшему такое с двумя женщинами, ничего не стоит подвергнуть истязаниям и даже убить ребенка.

– Ты как? Злишься?

– Постоянно думаю о Люке, как чувствовала себя, когда его забрали.

– У тебя есть фотография Пола Блэка. Та, что дала Ева. Можешь показать Джуди?

– Надо еще придумать, как к ней попасть. Если полиция не увезла меня на допрос, то потому лишь, что я из ЦРУ. Их можно понять. Убийства, совершенные с такой бессмысленной жестокостью, всегда шокируют.

– Если что, дай мне знать.

– Ты вышел на след Евы?

– Пока еще нет. – Джо дал отбой.

Кэтрин отпила кофе.

Джо не в духе, резок, но разве можно его винить?

Ситуация накаляется с каждой минутой, атмосфера сгущается, и кровавый след ведет, похоже, к Еве.

А если все эти зверства дело рук не Пола Блэка? Что, если Кин нанял кого-то другого?

И что делать, если Джуди все-таки опознает Блэка? Похищение Кары Кларк значительно осложняло положение, создавая новую угрозу. Почему девочку забрали, а не убили? Почему оставили в живых Джуди? Киднеппинг – это оружие, бороться против которого почти невозможно. Кэтрин по себе знала, какую беспомощность и какой страх испытывает человек, сознающий, что едва ли не любое его действие может привести к убийству невинного.

Конечно, похищение направлено не против Джуди Кларк. Цель преступника – Ева Дункан. Ради спасения девочки Ева сделает все.

Как и Кэтрин. Будь такая возможность, она сама перерезала бы ублюдку горло. При мысли об этом Кэтрин ощутила несвойственную ей кровожадность.

Надо успокоиться. Остыть. Набраться терпения. Она будет сидеть здесь, пить кофе и ждать новостей о состоянии Джуди Кларк. Если Джуди выживет, покажет ей фотографию Пола Блэка и тогда уже будет знать, с кем они имеют дело.

А еще она будет думать, что сделает с сукиным сыном, сотворившим такую мерзость.

– Просыпайся. – Ева открыла глаза и увидела стоящего у кровати Галло – посвежевшего, пахнущего мылом, с влажными волосами.

Он улыбнулся.

– Я уже заказал завтрак. Прежде чем уходить, еще успеешь принять душ и почистить зубы.

– Хорошо.

Ева посмотрела на часы. Половина восьмого. Накануне они долго говорили о Бонни, и даже потом, когда оба умолкли, ей никак не удавалось уснуть. Она лежала на кровати, рядом с Галло, отвечая время от времени на тот или иной вопрос или делясь всплывшим из глубин памяти полузабытым эпизодом. Удивительная, странная, необычная ночь. Рассказывая о Бонни, извлекая из недр памяти воспоминания о дочери, она своими руками сплетала кокон общности, о чем совсем не думала и чего не планировала еще несколько часов назад. Прежде Ева считала эти воспоминания своей исключительной собственностью, чем-то глубоко личным, сокровенным и не допускала к ним других. Теперь же они принадлежали не только ей.

Она села, спустила ноги на пол.

– Может быть, за мной не следили и в твою ловушку никто не попадет.

– Признаться, я ожидал, что ситуация будет развиваться более быстрыми темпами. – Галло поймал ее взгляд. – Но я даже рад, что ничего не случилось. Спасибо, Ева.

Она отвела глаза. Снова это неодолимое ощущение близости, как будто она – часть Джона, часть некоего целого.

– Это ничего не значит. Просто я не могла утаить от тебя то, чем так дорожу сама. – Она облизала губы. – Я слишком эгоистична во всем, что касается Бонни. Живая, она была для меня всем. Когда ее не стало, я не смогла ее отпустить.

– Понимаю. Ты ищешь убийцу…

– Нет, речь о другом. Я не могла говорить о ней, даже о хороших временах. Я держалась за эти воспоминания, прятала их ото всех, словно боялась потерять. – Ева отвернулась к окну. – А теперь вдруг перестала бояться и поняла, что, поделившись ими, увидела многое в новом свете, что они как будто заиграли свежими красками, зазвучали неслышными прежде нотами. Наверно, Джон, мне тоже есть за что поблагодарить тебя.

– Ты не говорила с Квинном о Бонни?

– Конечно, говорила. – Как же ему объяснить? – Но Квинн не знал ее и любить не мог. В Бонни он видел только источник моей печали и потенциальной опасности. А я не могла рассказать все то, что могло бы сблизить его с ней. – Ева улыбнулась и, встав с кровати, направилась в ванную. – Теперь, может быть, смогу.

Галло усмехнулся:

– Получается, ночь в постели со мной сблизила тебя с Квинном?

– Получается, что так.

Улыбка поблекла.

– Что ж, надеюсь, будет так, как ты хочешь. Я хотел бы, чтобы у тебя было все. Но ты должна понять, что после сегодняшней ночи обратного пути уже не будет. – Она открыла было рот, но он поднял руку: – Помолчи. Не говори ничего. Да, я хотел бы думать, что когда-нибудь займу место Квинна, но не беспокойся, не буду даже пытаться. Рядом с тобой человек, дающий тебе ощущение стабильности, прочности, а я ничего такого не могу даже обещать. У меня нет ни малейшего желания лишать тебя этого. – Галло состроил гримасу. – Но и Квинн никогда не отнимет у нас той близости, что родилась сегодня. И не только Квинн. Мы связаны каким-то особенным образом. Ты это знаешь, и я это знаю. – Он отвел глаза. – Что с этим делать? Как быть? У меня нет ответа.

Закрывая за собой дверь в ванную, Ева подумала, что и сама, пожалуй, не готова поставить в их отношениях точку. Она еще не разобралась в своих чувствах к нему. Страсть? Нет, они оба старались держаться подальше от того, что некогда составляло суть их отношений. Память и Бонни – вот что связывало их теперь.

И, господи, какой же прочной оказалась эта связь!

– Тебе звонили, – сказал Джон, когда она минут через тридцать вышла из ванной. – Четыре раза. Кто-то очень настойчив.

Ева подошла к ночному столику, на котором оставила сотовый, и проверила список входящих звонков.

– Квинн?