безо всяких лишних мыслей и забот? Однако я уже окончательно потерял счёт времени, и вполне мог пробыть здесь куда дольше рассчитываемого, а мои обязанности по зачарованию ещё никто не отменял. Да и сам выход подвернулся просто невероятно удачно, как тут не воспользоваться случаем? Но как же мне хочется ещё немножко поубивать и по получать опыта. До пятнадцатого уровня ведь оставалось-то всего ничего, каких-то жалких три процента.

Зарождающаяся дилемма разрешилась сама собой: проснулась Туна. Слегка повозившись, фея высунула мордашку из кармана, и оглядев окружающую темноту, с лёгким недовольством констатировала:

— Ты ещё не закончил.

— Как раз думал, уходить мне или ещё нет. И больше я склоняюсь именно ко второму варианту.

— Давай уйдём, а? — она просяще подняла на меня свои глазки — Мне здесь не по себе.

— Мне до следующего уровня всего три процента осталась набрать, а это всего один или два убитых монстра и…

Все возражения быстро потонули в её взгляде. Вот ведь зараза мелкая — она ведь даже не видит меня, а смотреть умудряется всё равно точно в лицо (глаз-то у меня нету):

— Пожа-а-а-алуйста? — и сложив ручки в кулачки, прижала их к подбородку.

Ну и что мне на это сказать? Как тут вообще реагировать?

— Хорошо-хорошо, ты только взгляд свой убери, ладно?

— Убрать взгляд?

— И интонацию поменяй. — чуть помолчав я добавил — Спорю на что угодно, у тебя в способностях наличествует что-то вроде «Просьба, от которой нельзя отказаться». Иначе я никак не могу объяснить собственную покладистость.

В ответ на это фея лишь хихикнула.

— Кстати, раз уж мы уходим, то можешь спокойно посветить и оглядеться вокруг. Теперь всё должно быть безопасно.

С выходом возникли некоторые проблемы: он находился на высоте трёх метров, и если подпрыгнуть и ухватиться за край я был способен, то подтянуться мне не позволяло отсутствие хоть каких-нибудь очков в параметре силы. В очередной раз поражаюсь условностям игровой механики: таскать тяжеленую сумку с железками так пожалуйста, а вот подтянуть иссохшую тушку, практически без мяса на костях, нельзя, для этого качаться надо.

Я болтался на краю ступенек, словно выставленные сушиться семейники на сильном ветру. Про то, какие я при этом принимал позы я промолчу. Туна глядя на мои кряхтения, несколько раз путалась в конечностях от смеха, и теряла управление полётом. Один раз даже на землю грохнуться умудрилась.

В конце концов наверх я конечно забрался, раскачавшись и закинув на выступ ногу, но гордость при этом сильно пострадала. Поэтому я, никак не комментируя произошедшее, быстрым шагом направился наверх, сопровождаемый тихим смехом. Но злиться на фею я не мог чисто физически: чуть только я поворачивался к ней с претензиями, как напарывался на заискивающий взгляд, сложенные под мордашкой ручки, и отчаянное «прости-и-и». Максимум на что меня хватало, так это посверлить её взглядом пару секунд, после чего я мысленно сплёвывал себе под ноги и продолжал угрюмо топать вверх по лестнице. А мелкая зараза, пару секунд помолчав, вновь принималась сдавленно хихикать.

Глава 12

Глава двенадцатая

Учимся важным вещам

Сергей всегда считал что различные игрушки рано или поздно заведут человечество не в ту степь. И после создания Арона он в этом убедился. Только подумать, полноценный ИИ! Настоящий прорыв в какой угодно области человеческой жизни! Наука, технологии, индустрия, возможности просто поражают.

Но разработчики направили этот шедевр… на создание игры. Обычной компьютерной игры, каких сотни.

Нет, конечно полное погружение, и всё ему сопутствующее, было вне конкуренции, это даже Сергей признавал. Признавал, но не видел в этом смысла. Зачем тратить столько сил на развлечения, когда в мире есть куда более важные проблемы?

— Чё, б. ть, застыл, дурномордый? Живей, б. ть! На. я мы тебе деньги платим?

Хотя, из-за таких вот типов, что теперь в реальный мир вообще не вылезают, как его наниматели, он потихоньку стал менять своё мнение.

Мир меняется, и если хочешь жить нормально, приходиться меняться вслед за ним. Вот и Сергей, несмотря на все свои предрассудки устроился работать в местную гильдию перевозчиков. Правда в мелкую, поскольку для крупных нужен большой уровень, но даже это приносило больше денег чем его старая работа. Его персонаж, словно был предназначен для переноса больших и тяжёлых баулов: крепкий позвоночник, дополнительная нога с заду, и четыре длинные и очень гибкие руки.

— Давай-давай, продажный, работай ручками.

— Гы-гы-гы-гы!! И ножками, про ножки не забывай! И аккуратнее, вдруг запутаешься?

Вздохнув, Сергей поудобнее перехватил поклажу, и послушно ускорил шаг. За время работы он насмотрелся разного, в том числе и проблемные клиенты не раз встречались, но эта парочка уродов, из богатой молодёжи, или как принято называть в игре, донатеры, били все рекорды. Он таскался с ними всего пару часов, а уже был готов собственноручно придушить. И останавливали его далеко не хорошие манеры или возможность получить жалобу: первым Сергей никогда не страдал, а за второе его начальник, державшийся за Сергея всеми щупальцами (поскольку был чем-то вроде осьминога ниже пояса) вообще выписал бы ему премию. За пару лет работы, персонаж Сергея развился до невообразимых высот в деле таскания тяжестей (хоть и оставался первого уровня), и теперь его в любой конторе примут с распростертыми объятьями.

— И это их «лучший носильщик»? Как тебя, б. ть вообще на работу кто-то мог принять?

— Каков начальник такие и подчинённые! Грёбанный осьминог! Такие бабки содрал!

— Так он же сцилла, а не осьминог?

— Дебил, сцилла это женское название!

— Ну дык, а я о чём?

— Гы-гы-гы-гы-гы!

Имбицылы. Несмотря на все его желания, почти тридцатые уровни, давали им огромные преимущества. Если же вспомнить о почти не ограниченных финансовых возможностях, идея хоть как-то их прижучить окончательно скатывается в раздел мечтаний. Неосуществимых мечтаний.

— Слышь, а это что за ху. я?

— Да б. я, я х. й знает!

Бросив взгляд в сторону в которую указывали наниматели, Сергей слегка растерялся. Из канализационного люка, находящегося практически посреди улицы, вылезал оживший мертвец. Длинные и седые волосы были собраны в «конский хвост», одет в чем-то напоминающую ночную рубашку, поверх которой была накинута зелёная безрукавка, со множеством карманов. Через плечо перекинута сумка, на ногах типичные штаны и башмаки. Ну и конечно-же тощая и иссушенная фигура, какими сопровождались почти все немёртвые, за редким исключением.

Но всё это меркло на воне его лица — череп обтянутый обесцвеченной от времени кожей. На нём отсутствовали даже намёки на губы, нос, щёки или что-то подобное. И конечно же глаза: