Лиска, вероятно, вынашивает очередной безумный план его освобождения.

– Знаешь, что рассказала мне горничная, которая штопает вашу одежду в «Гранд-отеле»? – Бастард смаковал каждое слово. – Твоя Лиска спрашивала у нее, бывала ли она когда-нибудь беременной. Интересно, правда?

Джекоб уперся взглядом в пол. Для гоилов у людей все чувства на лбу написаны.

Не будь идиотом, Джекоб! – набросился он на себя. — Конечно же, это ложь. Лиса тысячу раз заверяла, что ведьмино снадобье, которым она пользуется, гораздо надежнее всех предохраняющих средств, какие только есть в его мире.

– Полагаю, ребенок твой? Хотя… в последний раз я видел ее с этим альбийским шпионом. Орландо Теннантом. Эти оба, похоже, в очень близких отношениях.

О, гоил развлекался как мог.

Орландо. Да… Но почему Орландо с Лиской?! Прекрати, Джекоб!! Теперь еще и ревнивого идиота изображать будешь?! Хорошо, что Орландо с ней. И Хидео. Важно только, что она не одна.

Беременна… Что, если Бастард не врет?! И об этом узнал Игрок?! Джекоб был готов биться головой о стену.

– Говорю еще раз: проваливай! – заорал он на гоила. – Покажи своему королю, где дворец Игрока. Он, в конце концов, под землей, а это территория гоилов, верно?

Блуждающие огоньки опустились на одежду гоила. Они прорисовывали во мраке фигуру Бастарда, словно она была соткана из звезд.

– Можешь не волноваться. Мы уже составляем карту, где точно обозначено местоположение дворца. А еще все пещеры и тоннели, по которым я тебя волок. Но ладно, я исчезну. – Сплюнув в решетку, гоил выпрямился. – Я отправлюсь на поиски Лиски. Когда Кмен пригрозит ей пытками, ты уж точно покажешь нам зеркало. Ну, что скажешь? Разве не испугает такая перспектива даже бесстрашного Джекоба Бесшабашного?

Он развернулся.

Того, кто грубо окликнул Бастарда на гоильском, Джекоб сразу узнал, хотя и не видел кричавшего. Хентцау. Когда он объявился рядом с Бастардом, блуждающие огоньки разлетелись в разные стороны.

– Что ты тут делаешь? Опять хочешь доказать, что Бастард умнее всех нас? Зеркала в другие миры, нефритовый гоил, который сделает Кмена непобедимым… Ты один еще в сказки и веришь. Заигрался в поиски волшебных вещей. Нефритовый гоил убил Фею. Большей пользы он уже не принесет. А теперь ему осталось лишь умереть, чтобы Кмен наконец забыл ее!

Отодвинув щеколду, Хентцау с усилием поднял решетку над камерой Джекоба.

– Только без глупостей, хотя и знаю, что тебе это трудно! – крикнул он вниз. Хентцау говорил на альбийском с сильным акцентом. Носком сапога он столкнул через край ямы канат. – Полезай наверх, охотник за сокровищами.

Помедлив, Джекоб послушался. Все лучше, чем, сидя здесь, внизу, гадать, не нашел ли Игрок Лису.

– Могу я узнать, куда иду?

– Скоро узнаешь, – огрызнулся Хентцау.

Трое гоильских солдат у него за спиной были гвардейцами короля.

– А ты? – Хентцау оттолкнул Бастарда от ямы-камеры. – Что тебе еще тут надо?

– Я уже почти вытянул из него, где найти одно из зеркал!

– Чертов дурак! – рявкнул на него Хентцау. – Ты ни в коем случае не должен был рассказывать Кмену о зеркалах. У него и в этом мире дел предостаточно. Если хочешь принести пользу, найди нефритового гоила. Восставшие человекогоилы вовсю разглагольствуют о том, что сделают его своим предводителем. Чем раньше Кмен его казнит, тем лучше.

Бастард во все глаза смотрел вниз – на Джекоба. «Теперь ты мне веришь? – говорил его взгляд. – Если хочешь, чтобы твой брат был жив, покажи Кмену свой мир».

Когда Джекоб перевалился через край ямы, Бастард уже ушел. Только блуждающие огоньки еще роились во тьме.

48

Цветы

Кто прядет нити, что связывают нашу собственную жизнь с жизнями других? Кмен держал сына на руках и слушал, как тот снова и снова бормочет одни и те же слова:

– Джекоб Бесшабашный! Найди Аполло и ту, кто вдыхает жизнь в воск.

Одна из нянек умолила охранника разбудить его: мол, наследный принц ни на что не реагирует и без конца шепчет эти слова. Кмен был благодарен, что его сон прервали. Уже несколько недель подряд его мучило одно и то же сновидение: в лабиринте из зеркал он ищет Кохана, но каждый раз, когда уже думает, что нашел, его ладони натыкаются на стекло и он дотрагивается лишь до отражения сына в зеркале.

Кмен никогда не был особо заботливым отцом, хотя и старался играть эту роль лучше, чем его собственный родитель, и грозного короля гоилов приводило в замешательство, что этот мальчик держит его сердце в своих ручонках, как птицу. Любовь, которую он питал к сыну, пугала Кмена и в то же время дарила неведомую доселе радость.

– Джекоб Бесшабашный! Найди Аполло и ту, кто вдыхает жизнь в воск.

Слова уже казались просто журчанием сонной реки. Глаза под длинными ресницами были плотно закрыты, а на коже проступили лилии фей, словно их белые цветы видишь сквозь матовое красное стекло. Они были повсюду: на ладошках, руках, ногах, на узенькой груди. Няньки поначалу приняли их за сыпь, но кожа Кохана была все такой же гладкой и теплой, как и всегда, и Кмену достаточно было взглянуть, чтобы понять, что означают эти лилии и слова: его утраченная возлюбленная не истреблена, как ее сестры – их мертвые озера он видел собственными глазами. Она говорит с ним через ребенка, чьей настоящей матерью он считает ее. Но что она хочет ему сказать?

– Джекоб Бесшабашный! Найди Аполло и ту, кто вдыхает жизнь в воск.

Было еще темно, когда Хентцау доставил охотника за сокровищами в павильон, где Темная Фея жила после свадьбы Кмена. Там несколько недель назад Хентцау нашел Кохана спящим среди обломков рухнувшей крыши, после того как тот ночью пропал из своей постели. С тех пор ребенок настаивал на том, чтобы ночевать в этом павильоне каждую ночь. Кмен велел восстановить его и сам проводил там по многу часов – с сыном и воспоминаниями о прошлом, казавшемся куда более грандиозным, чем настоящее.

– Ваше высочество, он здесь. – Хентцау не скрывал, с какой неохотой выполнил его приказ. – Джекоб Бесшабашный.

Кто прядет нити? Почему его судьба так неразрывно связана с судьбами этих двух братьев человеческого рода-племени? Вероятно, Фея смогла бы ему объяснить, но он предпочел ей женщину из людей.

Хентцау с непроницаемым лицом смотрел на спящего у него на руках ребенка. Кмен знал, что старый соратник испытывает к его младшему сыну разве что ревность и недоверие. Хентцау считал дитя еще одним дьявольским колдовством Феи и ненавидел роль его телохранителя. И все же никто не защитит его лучше и самоотверженней – и конечно же, Кмен не объяснил Хентцау, что возложил на него эту задачу, заботясь и о его же здоровье. Яшмовый пес Кмена сделался слишком стар для тягот воинской жизни. Солнечный свет почти ослепил его, а ребенок, которого он должен охранять, как и его настоящая мать, дню предпочитает ночь.

– Снимите с него кандалы.

Хентцау не понравился и этот приказ. Не удержавшись, он выразил это небольшим промедлением, но наконец все же кивнул охранникам.

Джекоб Бесшабашный разглядывал ребенка на руках у Кмена куда более доброжелательно, чем Хентцау. Лицо Бесшабашного