“Чёрт, меня сейчас вырвет!”

Но требуемого результата я добиваюсь, и пока отсрочиваю желание немедленно наброситься на Агату. Теперь я готов с этим подождать. Немного…

- Можешь спрашивать дальше.

- Когда ты понял, что я… ну…

- Что я хоть и идиот, но чертовски везучий, и ты готова дать мне шанс?

- Что я люблю тебя, да, - я не вижу ее лица, но в голосе слышу улыбку. - В Монако?

- Раньше. В Монако я уже знал, что нужно решать с Алексой, а тебе с Артёмом, и потом продолжить наши отношения с того места, где они встали на двухгодичную паузу.

- Не понимаю. Тогда почему же ты потом, после Монако отшил меня? Это было больно…

Длинно выдыхаю ей в волосы. Она ёжится от теплой волны, побежавшей по телу вниз.

- Агата, - начав серьезно и невесело, чувствую, как она напрягается. - Я должен извиниться перед тобой за себя и еще одного человека, косвенно приложившего руку к моему поведению после Монако. Прошу тебя быть снисходительной, вина целиком и полностью лежит на мне. Я мог бы скрыть от тебя причастность этого человека, но знаю, что она все равно выступит с каминаутом. Еще и наговорит на себя, меня выгораживая. Лучше я сам.

- София? - безошибочно угадывает моя девочка.

Киваю ей в макушку. Она не задает вопрос, но он висит воздухе освязаемо, как сгусток энергии, как чертвоа шаровая молния, от которой ни убежать, ни отмахнуться.

И я рассказываю о просьбе мамы.

- Она не знала, как именно я решу выполнить ее просьбу, я её в свои планы не посвя…

- Ты все правильно сделал. Больно, но верно. Я бы не смогла притворяться. Не умею играть. Актрисы из меня бы не вышло.

- И не выйдет. Не готов делиться тобой ни с мужиками-актерами, ни с фанатами. Ты теперь только моя. Как и должно было быть с самого начала.

- Твоя? - поворачивается и смотрит на меня недоуменно. - Ты думаешь, это возможно? По-настоящему? Просто взять и продолжить с того же места, будто ничего не случилось?

- Это неизбежно. Необсуждаемо. Без вариантов.

- А как же София, папа, Алекса?

- София в ужасе от того, что натворила, Павел не возражает, да и не имеет право голоса, а Алекса осталась в Барселоне. Она больше не является препятствием. Я ждал тебя на яхте, чтобы сказать это.

- Ты ждал меня, а пришел Артем.

- Да, и дал мне знать, что он тоже больше не проблема. Короче, я не в обиде за тот удар.

- Но все равно он не должен был на тебя набрасываться. Это я его предала, ты ничего ему не обещал, ничем не обязан.

- Давай не будем об этом. Давай сосредоточимся на чем-нибудь другом. Например, на этом, - целую ее в шею. - Или этом, - прокладываю языком дорожку к ее уху. - Или… - кусаю за мочку и, повернув ее голову к себе, прижимаюсь губами к приоткрытому рту.

Целую ее, с наслаждением покусывая и посасывая нижнюю губу. Агата медлит, но все же отвечает на мой жадный поцелуй, а я, почувствовав ее податливость и готовность, немедленно ощущаю, как у меня рвёт крышу. Не могу сдерживаться, хочу большего, и начинаю лихорадочно теребить мелкие пуговицы на ее платье.

- О-оу! Это у тебя такие реальные сны, или меня на воздухе сморило? - слышу восхищенно-ехидный женский голос.

Разорвав поцелуй и резко убрав руки от груди Агаты, поворачиваю голову на звук.

- Мама! - одновременно и смущенно, и удивленно восклицает Агата, вскакивая с дивана. - Я совсем забыла про тебя. Прости.

- Я бы на твоем месте тоже забыла, - отмахивается бывшая госпожа Адельштайн. - Это вы меня простите, что помешала. Если бы знала, пришла бы попозже или сразу переехала в другой номер. Я - мама Агаты, - вдруг меняет она интонацию и подходит ко мне с вытянутой ладонью.

Я поднимаюсь и пожимаю ее, немного офигев от происходящего.

- Мы, вроде, уже знакомы.

- Разве что “вроде”, - кивает она, ухмыляясь. - Ты не сказал тогда, что ты - мой будущий зять.

- Мам, это не смешно!

- Никто и не смеется. Где твой телефон, кстати? Я писала тебе сообщение с вопросом, не проснулась ли ты - я уже приходила и видела, что ты спишь, - поясняет торопливо с другой интонацией. - И оно до сих пор даже не доставлено.

Пожав плечами, Агата шарит рукой в брошенной на туалетный столик сумке.

- Я тоже звонил несколько раз - телефон вне зоны.

- Странно, - бормочет Агата, не найдя мобильный, и оглядывается.

Мы с Инной тоже синхронно оглядываемся, и мне везет - угол айфона выглядывает из-под одной из декоративных диванных подушек. Я подаю его Агате.

- Сел, - констатирует она, понажимав на кнопочки, и достает из чемодана зарядное.

- Ладно, - разрушает повисшую неловкую паузу ее мама. - Я сейчас быстро переоденусь и пойду ужинать. В том индийском ресторане мы даже не доели, и я голодная.

- В каком индийском ресторане? - спрашиваю, уже догадываясь, какой будет ответ.

- В который ты хотел зайти, но передумал, - вместо матери отвечает Агата. - Я побежала за тобой, но тебя и след простыл.

- Ты был возле того ресторана? - переспрашивает Инна Станиславовна, резко останавливаясь на полпути к ванной комнате.

Я киваю, глядя в глаза Агате и не сомневаясь, что это был тот самый ресторан. Не то чтобы я верю в судьбу, но точно не верю в случайные совпадения.

- А что я здесь, Жан-Мишель подсказал? - проявляет Агата чудеса дедукции.

Я повторяю кивок, уже даже не удивляясь.

- Вот это да-а-а… - тянет ошалело Инна и вдруг спрашивает громко: - Когда свадьба?

- Мам! - возмущается Агата, но не я.

Я знаю, что готов встать на колено прямо сейчас.

Если бы в кармане у меня было кольцо, а не сомнительное чудо вьетнамской техники.

И стоит мне только подумать о телефоне, как он тут же коротко вибрирует, оповещая о пришедшем сообщении.

Мне не нужно смотреть на экран, чтобы знать, что это Виталик с координатами этого отеля.

- Ты опоздал, дружище, - говорю вслух, не сдержав улыбки, и ловлю вопрос во взгляде Агаты. - О, это долгая история.

Агата. Спустя примерно месяц

- Ты вернулась! Наконец-то я узнаю все подробности. Ты же расскажешь? - с алчным энтузиазмом спрашивает Дашка.

- А надо? - гримасничаю я, но смягчаю гримасу улыбкой.

- Спрашиваешь! Конечно! Только не говори, что стала адепткой бредятины “счастье любит тишину”. Если мы несчастны, то не потому, что кому-то похвастались успехами в личной жизни, а…

- Не стала. Не кипятись. Просто “подробности” подразумевают полный рассказ, включая и все не самое хорошее, что произошло, а об этом вспоминать сейчас не хочется.