— И Вы собираетесь давать неграмотным мужикам сложную и дорогостоящую технику?

— Ни в коем случае, Александр Николаевич! Ни в коем случае. Вся сложная техника будет сосредоточена на машинно-тракторной станции, и обрабатывать поля общин… Тут бы я предложил термин коллективные хозяйства или совместные хозяйства, для краткости — колхозы или совхозы. В МТС будут работать специально обученные мастеровые. А в качестве платы за работу МТС будет получать оговоренную часть урожая или деньги. И кстати: МТС нужно создавать в расчёте один МТС на пять-десять колхозов. Точное соотношение определим по мере накопления опыта.

— А как же сами мужики?

— Мужики в колхозе так же будут получать оговоренную долю от урожая деньгами или натуральным продуктом. Кроме того, в свободное время они могут работать на собственных приусадебных участках.

— Хорошо. — твёрдо сказал император — Прожект представляется мне многообещающим, хотя и несколько рискованным. Даю разрешение на начало работ на землях министерства Двора. Ответственным лицом назначаю Вас, Пётр Николаевич.

Мне осталось только встать и поклониться.

* * *

Филипп Николаевич Королёв принял меня на квартире нашего общего друга, профессора Меншуткина, у которого остановился, находясь в столице по делам службы.

— Помните, Филипп Николаевич, как мы с Вами рассуждали о путях развития отечественного полеводства? — спросил я его, когда мы расположились удобных креслах, в гостиной.

— Конечно, помню. Вы тогда меня поразили своими рассуждениями об индустриальных методах в сельском хозяйстве. Я долго над этим думал, и пришел к выводу, что Вы правы. Более того, я написал развёрнутую статью, и прошу Вас стать моим соавтором.

— О соавторстве не может быть и речи, Филипп Николаевич. Я всего лишь высказал некоторые суждения, а уж как Вы использовали их в научных изысканиях, дело Ваше.

— Но как же! — вскинулся профессор Королёв.

— Видите ли, в чём дело, Филипп Николаевич, наука и производство вещи очень взаимосвязанные, но не тождественные. Позвольте мне заниматься практическими делами, а наукой, при всём своём желании, я заниматься не могу. Нет времени.

После получаса препираний мы наконец-то заговорили о насущном, о коллективизации.

— Филипп Николаевич, вчера я имел беседу с Его величеством, и он поручил мне найти специалистов в области сельского хозяйства, чтобы с их помощью создать некоторое количество образцовых хозяйств.

— Гм… Некоторое количество, это сколько?

Да уж… Птицу видно по полёту, а работника по ухватке.

— А вот это как раз и нужно считать. Вот у меня список техники, которую накопили на складах Тверского и Сормовского заводов. Читаю: «Тракторов — сто четыре. Сеялок для зерновых — сто девяноста. Борон — четыреста. Плугов трёхлемеховых — сорок семь. Плугов дисковых — пятьдесят. Подготовлено трактористов-машинистов девяносто пять, слесарей-ремонтников по тракторной и сельхозтехнике — пятьдесят три».

— Какова моя задача, Петр Николаевич?

— Ваша задача, Филипп Николаевич, взять нужное Вам количество преподавателей и студентов вашей академии, проехать в Тверь, оценить возможности имеющейся там техники и составить план по её использованию. Вот Вам мои заметки по сему поводу, можете использовать в своих начинаниях.

— Позвольте ознакомиться?

— Сделайте одолжение.

Филипп Николаевич развернул тетрадь и принялся читать, периодически хмыкая и поднимая брови.

— Если мне позволено высказать своё мнение, Пётр Николаевич, то в этой тетради отражены немалые знания и громадный практический опыт.

— Совершенно верно. Многое из того, что тут написано, видено мною собственными глазами и подкреплено беседами с весьма знающими людьми.

Вот как я навострился! Лгу, ни словом, не погрешив против истины! Я действительно видел то, что описывал, и говорил со специалистами. Только видел я всё это в двадцатом веке. Колхоз имени Свердлова, в котором я жил всю свою жизнь как раз и явился образцом, переложенным в записку. Структура хозяйства чёткая, почти как в армии, разве что должность председателя колхоза выборная. У председателя имеется штаб в виде бухгалтера, агронома, зооинженера, главного механика и главного садовода. Под ними находятся мастера и бригадиры по направлениям работы. А далее — рядовые работники. Во время посевной в колхоз приходит техника из МТС, пашет указанные поля и засевает подготовленным семенным материалом. Летом техника приходит для культивации посевов и прочих работ, а осенью — для уборки урожая. За работу МТС получает оговоренную часть урожая, и всё остаются довольными. Колхозники тем, что все наиболее трудоёмкие работы делает техника, причём делает в объёмах недоступных прежде, когда пахали на лошади, а косили вообще вручную. А рабочие МТС получают неплохую зарплату, и вообще живут припеваючи.

Всё просто? Да, просто. Только ради этой простоты пришлось изрядно потрудиться, ломая сопротивление ретроградов, из-за чего проливались потоки крови. Может на этот раз удастся обойтись без большого насилия? Кулаки, как класс сельского ростовщика, ещё не оформились. Помещики, в большинстве своём, уже промотали своё состояние, и можно потихоньку начать реквизицию их земель, оставив пока высокодоходные латифундии, которых в России мало.

— Очень интересно. — наконец говорит Королёв, откладывая тетрадь — В Вашей рукописи упомянуты комбайны, механизированные зерновые тока и другая техника. Я могу увидеть эту технику в Твери?

— Да, они тоже имеются, но только по одному экземпляру. Продемонстрировать работу зернотока сейчас можно, а вот работу комбайна — только осенью, когда созреет урожай. Но для расчёта потребности достаточно знать, что захват жатки комбайна три с половиной