И это еще не такой уж плохой исход, потому что за чужую тупость и злобу могли заплатить мы с Геной.

Стряхнув с себя весь этот философский бред, я быстро подошел к Али, все еще лежавшему на спине и пялившемуся в потолок.

Сжавшаяся в комочек Усольцева вообще не подавала признаков жизни. Надеюсь, она там не подохла. Впрочем, мне на это совершенно наплевать.

– С вами все в порядке, уважаемый Али?

– До вашего прихода было лучше, – поднимаясь на ноги, ответил араб, но, увидев мою кривую ухмылку, добавил: – Это не упрек, а констатация факта. Вы были правы, и сейчас мы действительно в одной лодке. Увы, выбросить это тело за борт в глубокую воду не удастся и разборки с княжьими людьми будут тяжелыми. Вот и ворчу.

Магия опять наполнила зал, и я с облегчением запитал свой ментальный гарнитур. Для начала проверил состояние друзей. К счастью, Саня уже пришел в себя.

Защита Али по-прежнему работала хорошо, но все эти перипетии немного расшатали его психику, и в щели просачивалась смесь облегчения и опасения. Причем опасался он нас с Геной, воочию убедившись в том, что мы опасные враги.

– Ну, чтобы стало чуть полегче, предлагаю вызвать подмогу.

– И кто же это?

– Вы слышали фамилию «Шаталина»?

– О да, – явно со смешанными чувствами отреагировал Али.

Угу, а мне она говорила, что с криминалом дел не имеет. Впрочем, не мое это дело.

Легкие опасения, что так глубоко под землей телефон не сработает, оказались совершенно беспочвенными.

– Нет, ты все-таки решил испоганить мне все рождественские праздники, – ворчливо заявила Аня, не дав мне даже поздороваться.

– Ну уж простите меня, Анна Борисовна, что, сидя на куче трупов, отвлекаю вас от спа-процедур или общества смазливого мужчинки.

– Очень надеюсь, что ты сейчас шутишь, – тут же посерьезнела Шаталина.

– Да какое там, – вздохнул я и принялся пересказывать все, что происходило с момента, когда мы вошли в подземелье.

О факте похищения Усольцевой я предусмотрительно умолчал. Надеюсь, ее имя вообще не всплывет в этом деле. Судя по тому, как влетевшие в зал подручные араба по приказу хозяина утащили так и не очнувшуюся мошенницу, увидим мы ее не скоро. Возможно, эта дамочка вообще канет в глубокие воды, как выразился сомнительно мудрый Али.

– Ладно, – чуть подумав, спокойно сказала Шаталина. – Продолжай сидеть на этой самой куче. Когда ввалятся штурмовики, держи руки на виду и даже не вздумай дышать. Ну, ты меня понял.

– Понял, не дурак.

– Ох, что-то я в этом сомневаюсь, – грустно вздохнула Шаталина.

Через телефон мне конечно же не дано было ощутить чужие эмоции, но почему-то казалось, что она не очень-то расстроилась такому стечению обстоятельств.

Интересно, к чему бы это?

– Не вздумай спорить с посадником, – стремительно шагая по коридору седьмого этажа здания администрации главы города, строго вещала Шаталина. – И не дерзи князьям. Лучше вообще открывай рот, только когда скажу.

Осознав, что выгляжу как едва поспевающая за хозяйкой собачка, я резко встал. Анна прошагала еще десяток метров, но, заметив пропажу, резко обернулась.

– Что?!

– Встречный вопрос. Что происходит? Ты чего такая взвинченная?

Куда девалась ее привычная уверенность в себе и собранность? Защиту Шаталиной пробивали мощные протуберанцы дикого беспокойства, как заряды картечи прошивают стену из гипсокартона.

– Я же за тебя переживаю. Ситуация очень опасная… – Натолкнувшись на мой ироничный взгляд, Аня замолчала и даже немного покраснела, что вообще уж ни в какие ворота не лезло. – Ладно, извини. У меня тут тоже имеется шкурный интерес. Понимаешь, в юридическом отделе горсовета я вроде как старшая, но беда в том, что к нам спускают лишь мелочовку и внутренние дела. Все, что касается внешних разборок, особенно с князьями, переходит либо к советникам, либо к привлеченным юристам из крупнейших частных компаний города. И вот теперь, как у твоего личного представителя, у меня появляется шанс вести дело об ущербе и вире по смерти с княжеским кланом. Вот я и волнуюсь.

– Вот теперь все понятно, – иронично прокомментировал я.

– Ладно, раз между нами не осталось недоговоренностей, пойдем, наваляем этим напыщенным уродам.

Решительно тряхнув головой, как боевая лошадь, Шаталина с прежней стремительностью, но уже без всякой нервозности зашагала к видневшейся в конце коридора двери.

А за этой дверью меня ждал сюрприз. Сразу даже не определил, приятный или нет. В богато, на грани безвкусицы украшенном кабинете находились три человека. Если точнее, то один недар и два истинных мага. Но это различие никак не делало обделенного магическим даром посадника менее влиятельным горожанином, чем его гости. На посадника Зубова я уже успел насмотреться во время его праздничной речи. В кресле напротив большого стола хозяина кабинета сидел худощавый мужчина в элегантном костюме. На его руке, опиравшейся на трость, виднелся серебряный перстень боярина. И все же мой взгляд сразу прикипел к третьему, хорошо известному мне персонажу. Князь Буслаев собственной персоной.

Неужели и у него ко мне остались какие-то претензии?

Только через пару секунд я вспомнил, что князь считается лучшим специалистом по ментальной магии в городе и часто становился третейским судьей при разбирательствах на высшем уровне.

Очень надеюсь, что верна вторая версия.

По знаку Зубова мы сели в два свободных кресла, которые также были обращены к столу.

– Ну, если все собрались, давайте перейдем к делу, – наконец-то разбил гнетущую тишину бас посадника. – Я так понимаю, никому лишний шум не нужен и всем выгодно просто замять это происшествие. Но все же хочется обговорить подробности, дабы не плодить проблем в будущем. Эрнест Янович, вам слово как потерпевшей стороне.

Незнакомый мне истинный боярин поморщился и даже озвучил свое недовольство:

– Не скажу, что мне нравится использованное вами слово. Мы хоть и понесли потери, но готовы отказаться от каких-либо претензий.

– А что по этому поводу думает Бурелом? – подал голос князь Буслаев.

– Я являюсь голосом князя и могу гарантировать подчинение его воле всех вассалов, – изобразил оскорбленную невинность франт, демонстративно, со скрипом сжав пальцы на набалдашнике трости. – Мы никогда не отступаем перед агрессией, но всегда готовы признать ошибку. Поведение ушкуйника было недосмотром его князя. Его сиятельство запретил трогать строптивца, но Волк не подчинился, за что и пострадал. У князя нет претензий к человеку посадника.

Скульптор спокойно кивнул, словно подтверждая слова боярина, и посадник тут же расплылся в довольной улыбке.