— Потому что вы убили его, когда он пришел в Египет, — закончила она.

— Вот именно.

— За это я могла бы простить вам все!

— Ты удивляешь меня, Роксана. Многие женщины сочли бы трусостью то, что я покинул тебя и сбежал в Египет.

— Вы не трус.

— Да, я не трус. Но брат назвал бы меня именно так.

— Александр всегда был нетерпим к человеческим слабостям, — сказала она. — Я знала, что ваше решение не связано со страхом. Я знала, что однажды, когда вам представится такая возможность, вы поможете мне.

— И она представилась.

Он наклонился и поцеловал ее в губы. Она попыталась отвернуться, но он удержал ее.

— Не надо, — сказала она. — Я сказала, что могла бы выйти за вас замуж, если бы вы были честны со мной. Я могла бы принять такое решение.

— Но сейчас твоя гордость уязвлена. И ты собираешься отплатить. После всего, что я сделал для тебя! — Он презрительно фыркнул. — Ты проиграла, Роксана. Ты признаешь это и смиришься с тем, что должно быть.

К ним приблизился посланник.

— И не пытайся бежать! — сказал Птолемей.

Он ушел за колесницы и подозвал к себе четырех человек. Они стояли слишком далеко, и Роксана не слышала, что они говорили, но было ясно, что Птолемей раздражен. Они говорили в течение получаса, затем посланник уехал.

Птолемей вернулся к колеснице, где ждала Роксана.

— Нет, — сказал он. — Нам еще не удалось поймать их, но мы это сделаем.

— Поклянитесь мне, что пощадите детей, — умоляюще проговорила она. — Вам с ними нечего делить.

— Ты сейчас не в том положении, чтобы просить о чем-то. Ты представляешь, во что мне обошелся этот поход?

— Простите, что не могу посочувствовать вам.

— Все имеет свою цену, Роксана, даже ты. — Он притронулся к ее щеке, и она отпрянула. — Александр не понимал этого, — сказал он. — Мой брат никогда не думал о том, чего стоят его и твои действия. Я не повторю его ошибок!

Лошади, мчавшиеся по высохшему руслу, привлекли внимание Птолемея, и он повернулся, наблюдая, как греческие всадники приближаются к ним.

Когда Птолемей отвлекся, Роксана вскочила и выхватила кинжал, висевший у него на поясе.

Он бросился к ней.

— Брось его! — закричал он. — Или я…

Она смотрела на греческих воинов, галопом скакавших к царской колеснице. Она попыталась оценить, сколько их было. Наверно, около тридцати. И все они были в бронзовых шлемах и доспехах. Греческая кавалерия всегда была одной из лучших в мире, но в этих воинах, точнее, в том, как они сидели на лошадях, было что-то странное. Как будто…

Один из солдат, сидевших в колеснице за колесницей Птолемея, что-то закричал, но всадники не сбавили скорости. Птолемей сделал шаг назад и взглянул на приближавшихся воинов.

Выругавшись, он бросился к Роксане и схватил ее. Она ударила его кинжалом по руке и метнулась в сторону.

Бактрийская стрела вонзилась в стену колесницы между нею и Птолемеем. Стрела была не греческой, а бактрийской. В ее груди снова затеплилась надежда. Она выпрыгнула из колесницы и бросилась навстречу мчавшимся лошадям.

Первый всадник направил к ней свою лошадь. Роксана узнала Кайана и закричала от радости.

— Ты едешь с нами? — прокричал он.

Она ухватилась за его руку, и он посадил ее позади себя. Солдаты окружили царя бронзовой стеной. Всадники, не останавливаясь, помчались между колесницами.

— Держись крепко! — прокричал Кайан.

Стоявшая колесница преграждала им путь. Роксана ухватилась за Кайана, и их лошадь словно пролетела над колесницей и насмерть перепуганным возницей.

Миновав последние колесницы, бактрийцы безо всякого сопротивления со стороны греков помчались навстречу свободе.

На губы Роксаны упала капля. Еще полусонная, она слизнула ее кончиком языка. Вино. Она сонно вздохнула. Еще одна капля упала ей на нос. Она открыла глаза.

Над ней, держа в руке кубок, стоял Александр, а сквозь венец его золотых кудрей виднелись качающиеся на ветру ветви цветущего лимонника.

— Я сплю? — спросила она сонным голосом.

Серо-голубые глаза Александра лукаво сверкнули. Ты уже одиннадцать дней в Газе, а занята исключительно едой и сном.

— Ты не можешь быть здесь. Ты умер в Вавилоне.

Разве я когда-либо связывал себя условностями обычных смертных?

Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, и пальцы прошли сквозь его тело, не нарушая образа. Ее рука не встретила препятствия.

— Ты всего лишь сон.

Ты ошибаешься, Роксана. Я такой же сон, как и ты, и я живее многих.

Ее сердце испуганно забилось.

— Как такое может быть?

В свое время ты узнаешь эту великую тайну. А сейчас тебе предстоит еще многое сделать. Где та отчаянная амазонка, которую я взял себе в жены? Неужели Птолемей отбил у тебя охоту к приключениям? Ты что же, довольна тем, что лежишь здесь, когда рушатся царства?

Она резко вдохнула и, пытаясь прийти в себя, прикусила нижнюю губу. Она почувствовала соленый вкус крови, но Александр не исчезал.

— Если ты существуешь, почему я не могу прикоснуться к тебе?

Все время вопросы. Хоть раз прими то, что я тебе говорю, как данность.

— Грекам нельзя доверять.

Твои доводы, как и всегда, лишены всякой логики. Сколько раз тебе повторять, что я македонянин, а не грек? Он усмехнулся совсем по-мальчишески. Ты моя слабость, Роксана. Твой варвар заслуживает тебя.

— Кайан? — Она пристально смотрела на Александра. Если это сон, то он невероятно похож на реальность. А если же нет, тогда…

Он так долго ждал, правда? Такую преданность стоит вознаградить.

Лицо ее умершего мужа было моложе, чем в последний год его жизни, без шрамов от сражений. На нем была короткая кавалерийская туника и золотая мантия с пурпурными краями. Его бронзовая кираса ярко сверкала на солнце. Любимый меч висел у него на бедре, золотые сандалии были завязаны на лодыжках.

Сейчас время Кайана. А наше? Кто знает, что уготовит нам фортуна в будущем? Он нагнулся над ней и нежно поцеловал в губы.

Она закрыла глаза, наслаждаясь его поцелуем.

— Ты ел абрикосы, — сказала она.

Да, я люблю абрикосы.

— Ты прощаешься со мной? — спросила его она.

Он улыбнулся. Лети свободно. Маленькая Звезда. Расти моего сына и радуйся каждому дню.