С пикапа слетела крыша, и мы увидели знакомую фигуру эвринома отвратительного мушиного цвета, с выпученными белесыми глазами, оскаленными клыками, с которых капала слюна, и в развевающейся на ветру набедренной повязке из стервятничьих перьев.

В кабину ворвался запах протухшего мяса, вызвавший у меня приступ тошноты и головокружения. И мне показалось, что весь яд зомби в моей крови разом раскалился.

Эврином взвизгнул:

– ЕДААА!..

Его боевой клич прервала Рейна – она рванулась наверх и воткнула кинжал прямо в его пернатый памперс. Она явно успела изучить слабые места гулей и сейчас нашла одно из них.

Эврином свалился с грузовика, и это было бы прекрасно, если бы я в тот же момент не почувствовал, будто мне тоже воткнули нож в подгузник.

– Глрг… – вырвалось у меня.

Мои руки соскользнули с руля. От страха Мэг нажала на газ. Наш «Шевроле», вместе со мной, Мэг, наполовину высунувшеся наружу Рейной и яростно завывающими в кузове псами, резко ушел в сторону и протаранил ограждение. Вот я везунчик: снова на восточном побережье вылетел с шоссе на машине, которая не может летать.

У нас сегодня скидки

На подержаные грузовики

Спасибо, покупатели «Таргет»

Мой сын Асклепий как-то раз объяснил мне, зачем организму шок.

Он сказал, что это защитный механизм, чтобы справляться с травмой. Когда человеческий мозг сталкивается с чем-то слишком жестоким и пугающим, он просто перестает это фиксировать. Минуты, часы, даже дни могут начисто исчезнуть из памяти жервы.

Возможно, это объясняет, почему в моей памяти не сохранился момент аварии. Первое, что я помню, после того как «Шевроле» пробил ограждение, это то, как я, спотыкаясь, бреду по парковке магазина «Таргет», толкая перед собой Мэг в трехколесной тележке и напевая «Сижу на пристани в заливе»[50]. Мэг, наполовину пришедшая в себя, вяло двигала рукой, пытаясь дирижировать.

Тележка врезалась в дымящуюся груду покореженного металла – красный «Шевроле Сильверадо», покрышки которого полопались, ветровое стекло было разбито, а подушки безопасности раскрыты. Какой-то безрассудный водитель рухнул с неба прямо туда, где стояли тележки, раздавив с десяток своим пикапом.

Кто мог такое устроить?!

Погодите…

Послышалось рычание. На расстоянии в несколько машин от нас две металлические борзые защищали раненую хозяйку, не подпуская к ней немногочисленных зевак. Девушка в темно-красном и золотом – точно, я ее вспомнил: ей нравилось надо мной смеяться! – лежала, приподнявшись на локтях, морщась от боли, а ее левая нога была согнута под неестественным углом. Лицо у нее было цвета асфальта.

– Рейна! – Я прислонил тележку с Мэг к грузовику и поспешил на помощь претору.

Аурум и Аргентум меня пропустили.

– Ой. Ой. Ой. – Больше я ничего сказать не мог. Мне следовало знать, что делать. Я же целитель. Но этот перелом… ужас!

– Я жива, – процедила Рейна сквозь зубы. – Как Мэг?

– Дирижирует, – ответил я.

Одна из покупательниц осторожно шагнула вперед, рискуя навлечь на себя ярость псов:

– Я вызвала девять-один-один. Может, я еще чем-то могу помочь?

– С ней все будет хорошо! – взвизгнул я. – Спасибо! Я… я доктор?

Смертная удивленно заморгала:

– Вы меня спрашиваете?

– Нет. Я – доктор!

– Эй, – сказала вторая покупательница. – Твоя вторая подруга укатилась.

– Понял!

Я бросился за Мэг, которая с тихим писком «Уииии!» набирала скорость в своей красной пластиковой тележке на трех колесах. Ухватившись за ручки тележки, я оттащил ее обратно к Рейне.

Претор попыталась встать, но задохнулась от боли:

– Я, возможно… отключусь.

– Нет, нет, нет.

Думай, Аполлон, думай! Может, мне стоит подождать смертных врачей, которые ничего не знают об амброзии и нектаре? Или, может, проверить, не найдется ли в сумочках у Мэг еще каких-нибудь средств для оказания первой помощь?

Над парковкой раздался чей-то знакомый голос:

– Всем спасибо! Дальше этим займемся мы!

К нам бежала Лавиния Асимов, а за ней по пятам – дюжина наяд и фавнов, многих из которых я видел в Народном парке. Большинство из них были в камуфляжной одежде, покрытой лозой и ветками, словно они только что спустились с бобового стебля. На Лавинии были розовые камуфляжные штаны и зеленая майка, а закинутая на плечо манубаллиста клацала при движении. Розовые растрепанные волосы, розовые брови и челюсти, яростно пережевывающие жвачку, ясно говорили, кто тут главный.

– Теперь здесь ведется следствие! – заявила она смертным. – Спасибо, покупатели «Таргет». Прошу всех разойтись.

То ли ее тон, то ли лай борзых наконец-то убедили очевидцев удалиться. Но вдалеке уже надрывались сирены. Скоро нас окружат врачи и дорожная полиция, а может, и те и другие. В отличие от меня, смертные не привыкли к тому, чтобы автомобили с грохотом падали с эстакад.

– Лавиния, что ты здесь делаешь? – Я уставился на нашу розововолосую подругу.

– Выполняю секретное задание, – заявила она.

– Что за cacaseca, – проворчала Рейна. – Ты оставила свой пост. И у тебя большие проблемы!

У духов природы, сопровождающих Лавинию, был встревоженный вид, словно они приготовились в любой момент броситься врассыпную, но розововолосая предводительница одним взглядом успокоила их. Собаки Рейны не рычали и не нападали на нее, а значит, как я понял, они не чуяли в словах Лавинии лжи.

– При всем уважении, претор, – сказала она, – похоже сейчас у тебя куда бо́льшие проблемы. Гарольд, Фелипе, зафиксируйте ей ногу и давайте унесем ее с парковки, пока сюда снова не набежали смертные. Реджинальд, будешь катить тележку с Мэг. Лотойя, достань из грузовика их вещи. Я помогу Аполлону. Движемся вон в тот лес. Быстро!

Назвав это место лесом, Лавиния сильно ему польстила. Я бы сказал, что это овраг, куда приходят умирать магазинные тележки. И все же отряд из Народного парка сработал на удивление четко. За пару минут они надежно укрыли нас в канаве среди поломанных тележек и деревьев, увешанных гирляндами из мусора, успев за мгновения до того, как на парковке появились машины «скорой помощи».

Пока Гарольд и Фелипе накладывали ей шину, Рейна кричала, и ее даже вырвало. Два других фавна соорудили для нее носилки из веток и старой одежлы. Аурум и Аргентум пытались им помогать, принося палки… а может, им просто хотелось поиграть. Реджинальд, вытащив Мэг из тележки, оживил ее, накормив амброзией с рук.