– О нем в газетах написали? – взволнованно поинтересовалась я.

– Нет. Не хотят шума. А я вам письма принес. Ваши подруги моему папе передали. Он говорит, красотки они у вас.

Дрожащими руками я вскрыла большой коричневый конверт с эмблемой Министерства иностранных дел. Первое письмо было от Джуд и Шерон. Написано таким слогом, точно они шифруются, опасаясь шпионов.

«Бридж,

Не волнуйся. С тобой. Все сделаем. Джед найден. Марк Дарси в деле(!)».

Сердце чуть не выскочило у меня из груди. Лучше новостей не придумаешь (не считая, конечно, отмены приговора на десять лет).

«Не забывай: внутренний стержень и похудение в тюрьме. Скоро в „192". Еще раз: не волнуйся. Мы победим.

С любовью, Джуд и Шерон».

На глаза у меня навернулись слезы. Потом я открыла второй конверт. Может, это письмо от Марка?

Внутри оказалась гармошка открыток с видами озера Виндермир. Текст на обратной стороне гласил:

«Навестили бабушку в доме престарелых, путешествуем по Озерному краю. Погода не всегда хорошая, но зато в лавочках куча отличных товаров. Папа купил себе жилет из овчины! Будь добра, позвони Юне и напомни ей, чтобы включила таймер.

С любовью,

мама».

51 кг (надеюсь), алкоголь: 6 порц. (ура!), сигареты:

0, калории: 8755 (ура!), инспектирование сумки с целью убедиться, что наркотиков в ней нет: 24 подхода.

6.00. В самолете. Я свободна! Лечу домой! Худая, помывшаяся, волосы гладкие! На мне моя собственная одежда, причем чистая! Ура! Под рукой «Мари Клер», «Хелло!» и бульварные газеты.

6.30. Настроение по непонятной причине испортилось. Как-то не по себе от того, что я снова в тесноте, темноте и все кругом спят. Должна вроде быть на седьмом небе от счастья, но мне почему-то плохо.

Вчера вечером за мной пришли надзиратели. Отвели меня в какую-то комнату, где я получила назад свою одежду. Там же меня ждал сотрудник посольства, но не Чарли, а некий Брайан, на нем была странного вида рубашка с короткими рукавами и очки в тонкой оправе. Он сказал, что в Дубае все сдвинулось, что моим делом заинтересовались в самых высших кругах МИДа и что меня приказано вывезти из страны как можно быстрее – пока не поменялся политический климат.

В посольстве было очень странно. Ни единой души, кроме Брайана. Он сразу провел меня в ванную комнату, очень простую и старомодную. Там небольшой кучкой лежали мои вещи. Он сказал, чтобы я приняла душ и переоделась, причем поскорее.

Увидев себя в зеркале, я поразилась тому, насколько сильно похудела. Фена там не оказалось, так что волосы уложить не получилось. Конечно, это не главное, но хотелось бы по прибытии выглядеть хорошо. Только я принялась за макияж, как в дверь постучал Брайан и сказал, что давно пора ехать.

Все было как в тумане: жаркий вечер, такси, козы и тук-туки на улицах, гудение автомобилей, люди, целыми семьями едущие на одном велосипеде.

Была потрясена чистотой в аэропорту. Меня провели не обычным маршрутом, а по особому проходу для дипломатов. Все документы приготовили заранее. У выхода на посадку было совершенно пусто, самолет уже готовился к отправке. Нас ждал только какой-то парень в ярко-желтой куртке.

– Спасибо, – сказала я Брайану. – И поблагодарите от меня Чарли.

– Поблагодарю, – с усмешкой пообещал он. – Не его, так папу.

Потом он вручил мне паспорт и пожал руку – очень уважительно, так даже до ареста никто мне руки не жал.

– Вы большой молодец, – проговорил Брайан. – Большой молодец, мисс Джонс.

10.00. Немного поспала. С радостным волнением возвращаюсь домой. Ведь духовное-то прозрение ко мне пришло! Теперь все в моей жизни будет по-другому.

Программа новой жизни

1. Не буду больше ни пить, ни курить, потому что прожила без этого одиннадцать дней (выкурила только две сигареты, а на что мне пришлось пойти, чтобы их получить, я вспоминать ни за что не хочу). Хотя, пожалуй, маленькую бутылочку вина я сейчас все-таки выпью. Надо же отпраздновать. Да.

2. Не буду полагаться на мужчин – только на себя. (Сделаю исключение, если Марк Дарси снова захочет со мной встречаться. О господи, как мне этого хочется! Надеюсь, он понимает, что я его по-прежнему люблю. Надеюсь, это он меня спас. Надеюсь, он будет встречать меня в аэропорту.)

3. Не буду переживать из-за ерунды: лишнего веса, плохой прически, из-за того, кого Джуд решила пригласить на свадьбу.

4. Не буду полностью пренебрегать советами из книг для работы над собой, а просто ограничусь самыми главными из них: по поводу оптимизма, умения не падать духом, прощения (только, пожалуй, к Мудоджеду – отныне его так зовут – это не относится).

5. Буду осторожнее с мужчинами, поскольку они очевидно представляют собой угрозу – что доказывает история с Мудоджедом, не говоря уже об истории с Дэниелом.

6. Не буду больше обращать внимания на оскорбительные выходки со стороны других, например Ричарда Финча. Стану тверже и уверенней в себе.

7. Стану духовнее и буду придерживаться духовных принципов.

Отличненько. Теперь можно почитать «Хелло!» и желтые газеты.

11.00. М-м-м. Отличные снимки Дианы с Доди. Она чуть-чуть поправилась. Хм, однако же. Только я похудела, как она начинает моду на небольшую полноту. Рада, что она счастлива, хотя почему-то сомневаюсь, что он ей подходит. Надеюсь, она встречается с ним не просто потому, что он не ведет себя как паразит. Хотя, если и так, я ее понимаю.

11.15. Похоже, про меня в газетах ничего не пишут, но ведь Чарли сказал, что никто не хочет поднимать шума. Так что все держится в секрете, чтобы отношения с Таиландом не портились, импорт арахисового соуса не прерывался и т. д.

11.30. Коричневый – это черный нынешнего сезона. Только что прочитала в «Мари Клер».

11.35. Хотя, вообще-то, коричневый должен быть серым нынешнего сезона, ведь серый был черным прошлого сезона.

11.40. Это оч. плохие новости, ведь кол-во коричневых вещей у меня в гардеробе нулевое. Правда, может, деньги вдруг свалятся на меня так же неожиданно, как произошло мое освобождение?

11.45. М-м-м. До чего ж здорово пить вино после такого перерыва! Оч. в голову ударяет.

12.30. Фу! После запойного чтения «желтой» прессы меня подташнивает. Я и забыла, какое паршивое чувство всегда охватывает после этого занятия – наподобие похмелья. И еще возникает ощущение, будто все события в мире превращены в какую-то жуткую, все время повторяющуюся историю, все действующие лица которой сначала добрые и хорошие, а потом злые и ужасные.