Таким образом, замысел советского Главного командования на стратегическое развертывание войск и ввод их в действие к июню 1941 года уже не соответствовал сложившейся обстановке. В его основе было заложено ошибочное представление о начале войны, при котором допускалось постепенное втягивание главных сил противника в боевые действия, что якобы давало советским войскам значительные преимущества.

Довоенная система управления войсками, авиацией и силами флота оказалась несостоятельной: попытка осуществлять руководство ими через Главный военный совет (созданный менее чем за год до начала войны во главе с наркомом обороны) и из мест постоянной дислокации изначально провалилась. К тому же одновременный выезд на фронт во второй половине дня 22 июня 1941 года таких военачальников, как Б. Шапошников, В. Соколовский и Г. Маландин, а 1 июля — С. Тимошенко и Г. Жуков, лишь ослабил общее руководство войсками. Отсутствие подготовленных пунктов управления, необходимых средств связи, явный недостаток времени, медлительность и нерешительность командования на всех уровнях не позволили организовать надежное управление войсками. Все эти и другие просчеты привели к тому, что с первых часов войны наступил кризис в системе управления.

Сказалось и то, что некоторые теоретические замыслы военно-политического руководства страны оказались ошибочными, а попытка внедрить их в боевую практику без учета реальной обстановки имела катастрофические последствия. Войска, застигнутые врасплох внезапным нападением врага, Допускали просчеты, на ряде участков фронта вступали в сражения разрозненно и неорганизованно. Словом, оказались не в состоянии выполнить возложенные на них задачи. Главное командование и Генеральный штаб на большом расстоянии от фронтов, при отсутствии надежной связи и технической базы не могли обеспечить твердое управление войсками из Москвы.

На театрах военных действий заблаговременно не были созданы органы оперативно-стратегического руководства фронтами и силами флотов. В приграничных сражениях соединения и части Красной Армии, неся огромные потери, не смогли остановить немецкую военную армаду, хотя и нанесли ей значительный урон. Потребовались время, неимоверное напряжение всех сил народа и армии, самопожертвование на фронте и в тылу, чтобы остановить коварного и жестокого врага. Лозунг «Все для фронта, все для победы!» стал законом жизни каждого советского человека.

Мы довольно оперативно извлекали уроки из войны. Без этого сорвать блицкриг, отстоять Москву, Ленинград было бы невозможно. Опыт давался нелегко. За все приходилось платить кровью. И сколько бы лет ни прошло после Победы, какие бы перемены в военном деле ни происходили, этот опыт не теряет ценности, поучительности, не перестает быть народным достоянием.

Что же нового появилось в ходе той войны в теории и практике военного искусства? В чем глубинная суть опыта, обретенного в ходе боевых действий? Полагаю необходимым отметить, что даже в критической обстановке первых недель войны не прекращалось противоборство в сфере военной мысли, опыт обобщался постоянно и внедрялся в практику войск в течение всей войны. Советские операции периода 1941–1945 годов — образцы творческого развития военного искусства в целом и его составных частей — стратегии, оперативного искусства и тактики в частности. Это свидетельство передовой штабной культуры, высокого мастерства военачальников различных рангов, боевого умения, патриотизма и героизма воинов от солдата до маршала.

Этот опыт с учетом прогресса в новейших средствах вооруженной борьбы, новых реалий военно-политической ситуации в мире, а также потенциальных военных угроз России и в целом СНГ не устарел и не утратил значения.

Так, за годы Великой Отечественной войны сложилось более определенное понятие о составе, функциях и задачах фронта, который стал высшим оперативно-стратегическим объединением. Его функции заключались в планировании операций, постановке боевых задач армиям и другим объединениям различных родов войск, организации взаимодействия и в непосредственном твердом руководстве ими в ходе операций.

В начале войны в силу ряда причин (большие потери, недостаток подготовленных командных кадров, вооружения, средств связи) Ставка Верховного Главнокомандования была вынуждена уменьшать боевой и численный состав фронтов и армий, отказаться от управлений стрелковых и механизированных корпусов, формировать стрелковые и танковые бригады. Это были временные меры. Уже с лета 1942 года количество бригад постепенно стало уменьшаться, а дивизий — возрастать, восстанавливались корпуса, создавались артиллерийские дивизии прорыва, инженерные бригады и даже армии, авиацию фронтов объединили в воздушные армии.

Состав фронтов был различным, он менялся в зависимости от значения направления, места в стратегической группировке войск и важности предстоящих задач. Так, к началу 1944 года фронт на главном направлении в своем составе имел восемь-девять общевойсковых армий, одну-четыре танковых и одну воздушную армии, девять танковых, один-три механизированных корпуса, три-пять кавалерийских дивизий и другие соединения.

Состав общевойсковых армий, как правило, был более стабильным: к концу войны армия имела три-четыре стрелковых корпуса (девять-двенадцать дивизий), танковые и другие соединения.

Минувшая война подтвердила жизненность теории глубокой фронтовой наступательной операции, разработанной еще в 1930-е годы. Оказалась верной и идея о том, что только решительным наступлением можно разгромить вооруженные силы противника, сломить его волю и одержать полную победу. В то же время война опровергла довоенный взгляд на возможность ведения стратегических операций на театре военных действий силами одного мощного фронта.

В этой связи отметим, что бытующее мнение о том, что иметь военные округа в мирное время неправомерно и что нет необходимости создавать фронтовые управления в случае военной агрессии, поскольку это якобы возврат к прошлому, кажется поверхностным, надуманным. Известно, что во время войны на стратегическом направлении (театре военных действий), как правило, вели боевые действия войска двух-трех фронтов, которые объединялись под единым руководством главнокомандующего войсками стратегического направления. Так, к примеру, было с июля 1941 года на Западном направлении, когда в ходе ожесточенных сражений на широком фронте Ставка вынуждена была дополнительно создать вначале Центральный фронт, а в последующем еще и Брянский. В феврале 1942 года из-за отсутствия надежного взаимодействия между фронтами на этом же направлении Ставка воссоздает Главное командование Западного стратегического направления во главе с генералом армии Г. К. Жуковым и подчиняет ему Западный и Калининский фронты. Каждый из этих фронтов решал важные оперативно-стратегические задачи, вытекающие из общего замысла стратегической операции, но под единым руководством.

В целом же фронтовая операция являлась частью стратегической, а армейская — частью фронтовой. В отдельных случаях (особые условия местности или действия на самостоятельных операционных направлениях) общевойсковые армии проводили операции самостоятельно. Скажем, так действовала Приморская армия при освобождении Крыма в 1944 году.

Оперативно-стратегическое и тактическое искусство советских войск в годы войны значительно обогатилось теорией и практикой организации обороны, причем как в стратегическом, так и в оперативном и тактическом масштабе. Наиболее трудные условия для организации и ведения оборонительных операций были в первом периоде войны, когда войска Красной Армии не имели сплошного фронта обороны и хорошо организованной системы огня, да и не было для этого необходимых сил и средств и, что не менее важно, не было опыта. В ту пору оборона не выдерживала мощных и глубоких ударов крупных танковых группировок противника. Особенно характерным это было для лета — осени 1941 года и лета 1942 года. Почему?