Все было продумано до мелочей, просчитались только с железной дорогой. Путь по железной дороге Great Western, в 1844 году дотянувшейся до Оксфорда, оказался настолько быстрее и дешевле, что коммерческих перевозок по каналу становилось все меньше. Там, где прежде разгружали уголь, в том числе у причалов Иерихона, сегодня суда сдают внаем капитанам, предлагающим отдых на воде.

Оксфордский канал, промышленный водный путь, вторгшийся в загородную идиллию, четко обозначил границу между городом и окрестностями. Но на участке между железной дорогой в Бирмингем и чугунолитейным заводом он все еще успевает продемонстрировать напоследок другое, старое свое лицо – серое от бедности и тяжелой работы. Оборотная сторона Оксфорда, приводившая в восторг таких поэтов, как У. Х. Оден и Стивен Спендер в бытность их здешними студентами, – пролетарский, неспокойный, полностью погруженный в повседневность полюс, противоположный академическому миру «башен из слоновой кости» с его таинственными обитателями.

На Порт-мидоу – бескрайних заливных лугах между Темзой и железнодорожной насыпью – пасутся лошади. Небо парит высоко над незастроенной зеленой равниной северозападной окраины города. Порт-мидоу никогда не застраивался и никогда не вспахивался, оставаясь одним из немногих природных ландшафтов Англии, который и сегодня используется так же, как тысячу лет назад: в качестве пастбища. Когда кто-то из американских гостей спросил, какая же достопримечательность Оксфорда самая древняя, ему показали не церковь и не колледж, а заливные луга Порт-мидоу.

Уже в старинной переписи Domesday Book 1086 года упоминается огромное пастбище у городских стен, за пользование которым горожане платили королю шесть шиллингов и восемь пенсов ежегодно. Исконным правом пользоваться пастбищем обладали так называемые фримены – свободный люд, торговцы и ремесленники – и отстаивали его весьма жестко, время от времени пресекая на корню попытки более выгодного использования ста шестидесяти гектаров плодородных земель. Последний на сегодняшний день судебный процесс вокруг этих территорий, начатый в 1732 году, завершился лишь в 1970-м; в результате луга Порт-мидоу провозглашены землями общего пользования с правом на выпас скота приблизительно для двухсот горожан.

Разумеется, выиграли от этого не только фримены и их коровы. Любители прогулок, бегуны, владельцы собак, друзья пернатых – все мы наслаждаемся прекрасной природой на подступах к городу. На Порт-мидоу издавна проводились скачки, крикетные матчи между студентами, а зимой, когда часть лугов затапливалась и замерзала, здесь собирались любители конькобежного спорта.

Луга, никогда не знавшие химикатов, – с биологической точки зрения, возможно, один из самых изученных и тщательно описанных земельных участков Англии, – ныне имеют статус природного заповедника как «представляющие особый научный интерес». Здесь растут кровохлебка и скабиоза, здесь можно встретить большинство из двухсот семи видов птиц, в xx веке замеченных вблизи Оксфорда, включая арктических гусей, веретенников и даже удода, замеченного в Оксфорде 18 мая 1981 года.

Однажды сентябрьским еще почти летним днем я шагал с Аристотель-лейн к Темзе прямиком через луг. Ребятишки над Порт-мидоу запускали змеев. По мосту я перешел в Бинси, миновал старую прибрежную таверну «Окунь», где пьют пиво, сидя прямо под ивами, и пошел дальше вдоль Темзы в направлении Годстоу. Многие поколения студентов сиживали здесь, возле самой воды: перед глазами кружка пива, позади – башни Оксфорда и сонная благодать долгого летнего вечера. Нет более красивой дороги из города книг и нет лучшего повода вернуться к истокам.

Каштановая аллея ведет прямиком к деревенской церковке в Бинси – маленькой, скромной, освещенной лишь парафиновыми лампами. За ней родник Сент-Маргаретс, легендарный источник, волшебным образом связанный как с историей о святой заступнице Оксфорда Фридесвиде, так и с кэрролловским источником из патоки. Лечебно-укрепляющее воздействие его воды, особенно полезной для глаз, желудка и женской плодовитости, еще в эпоху Средневековья превратило Бинси в место паломничества, а о постоянном росте его популярности неустанно заботился постоялый двор «У окуня» с соломенной крышей и бочковым пивом. Правда, внизу у самой реки сегодня, как прежде, шелестят, дрожа на ветру, листья осин, пересаженных на месте тех самых «тополей Бинси», в 1879 году поэтично оплаканных Джерардом Мэнли Хопкинсом, увидавшим их грубо выкорчеванные останки.

«Годстоу» означает «Место Господне», и не только из-за трактира «Форель», вблизи которого в Темзе давным-давно уже нет форели, зато есть множество фотографий рыбаков на стенах, лучший в мире эль и комната с реликвиями инспектора Морса. Напротив «Форели», на другом берегу реки, – развалины аббатства Годстоу, места действия трагических любовных историй Средневековья. В этом бенедиктинском монастыре нашла пристанище прекрасная Розамунда Клиффорд, легендарная возлюбленная Генриха II. А вот ответить на вопрос, умерла она там в 1176 году от сердечной тоски или была отравлена ревнивой королевой Элеонорой, не может даже мудрый инспектор Колина Декстера.

Сколь плодотворно в Оксфорде слияние правды и вымысла, демонстрирует путь из Бинси в Годстоу. Именно здесь, на берегу Темзы, Льюис Кэрролл впервые поведал маленькой Алисе и ее сестрам о Стране чудес. Они проплыли на лодке вверх по реке от Фолли-бридж в Годстоу, примерно пять километров, собираясь устроить пикник на развалинах аббатства. Было это 4 июля 1862 года, в «жаркий летний полдень, когда над лугами колыхалось призрачное марево», как впоследствии написала Алиса Лидделл в своих воспоминаниях. Этот самый «июльский полдень золотой» у метеорологов зафиксирован как «прохладный и весьма влажный», но задним числом все оксфордские воспоминания в большей или меньшей степени покрываются золотой пылью.

Для первого филиала фирмы Microsoft за пределами Соединенных штатов Билл Гейтс из всех европейских городов выбрал в качестве резиденции именно Кембридж. Я читал это сообщение в мае 1997 года («Золотая технолихорадка дает Кембриджу толчок к развитию»), сидя в отеле «Гарден-хаус» на реке Кем. Под ивами на низменности Коэ-Фен паслись коровы. «Коровы в центре Кембриджа», – поражались бизнесмены за соседним столом. Что понадобилось компьютерному гиганту Америки в маленьком торговом городке посреди болот Восточной Англии?

Благодаря многомиллионным пожертвованиям в рамках крупнейшей в Англии программы по выделению стипендий, Билл Гейтс вошел в суперлигу королевских благотворителей, поддерживавших Кембриджский университет со времен Средневековья. Здесь учился Исаак Ньютон, с блеском прогуливал занятия Чарлз Дарвин, а в наши дни Стивен Хоукинг на бывшей кафедре Ньютона рассказывает про черные дыры во Вселенной. Атом, компьютер и ген – три великих символа естествознания xx века, связаны с этим университетом, как знамя Тюдоров с часовней Кингз-колледжа. Создатели модели ДНК Фрэнсис Крик и Джеймс Уотсон, пионеры вычислительных машин и искусственного разума Чарлз Бэббидж и Алан Тьюринг, физики-ядерщики, включая Эрнеста Резерфорда и Джеймса Чедвика, – все они внесли вклад в кембриджский феномен, возросший под сенью колледжей. Сотни фирм, развивающих высокие технологии, обосновались здесь, Silicon Fe n (Силиконовая топь) стала именем нарицательным, английским ответом калифорнийской Silicon Valley (Силиконовой долине). Если Билл Клинтон хотел учиться в Оксфорде, то Билл Гейтс отправился в Кембридж.