В чемпионате и Кубке он забил 115 мячей. А «Торпедо» за те годы, что выступал в нем Стрельцов, — 490. Каждый пятый мяч — на счету Стрельцова!

А вот его голевой расклад по годам:

1954 год. 22 игры (5 забитых мячей) — «Торпедо» занимает 9-е место.

1955-й. 22 (15) — 4-е.

1956-й. 22 (12) — 5-е.

1957-й. 15 (12) — 2-е.

1958-й. 8 (5) — 7-е.

1965 год. 26 (12) — 1-е.

1966-й. 31 (12) — 6-е.

1967-й. 20 (6) — 12-е.

1968-й. 33 (21) — 3-е.

1969-й. 11 (—) — 5-е.

1970-й. 12 (—) — 6-е.

Больше всего забивал в ворота «Динамо» (Тбилиси) — 14 в 17 играх, ЦСКА — 11 в 17 играх, «Спартаку» и «Динамо» (Киев) по 8 за 18 игр.

222 матча в чемпионатах СССР — ровно 100 голов. Еще 15 забил в Кубке страны. 25 голов — за сборную СССР.

Рассказывают, на манер анекдота, что Брежнев в ответ на обращение к нему многочисленных ходоков, страдающих, что Стрельцову всё не разрешают играть в чемпионатах СССР, сказал: «Я не понимаю. Отсидевший в тюрьме слесарь может вернуться к станку. А почему футболист не может вернуться к своему главному делу?» И Стрельцов вернулся.

Или: версия о роли министра культуры Фурцевой в деле Стрельцова. Она якобы мечтала познакомить с ним дочь, на что подвыпивший молодой форвард ответил: «Не-е, я свою Алку ни на кого не променяю…» Стрельцов говорил о своей первой жене, которая подала на развод сразу же после суда.

Рассказывают о том, что Стрельцов долго-долго не хотел читать книгу Иванова «Центральный круг», где о нем была специальная глава, которая называлась так: «О человеке, который был сильнее всех на поле и слабее всех за его пределами».

Герои всегда обрастают мифами: было ли это на самом деле, не было ли — так ли теперь важно?

Вот признание о своих первых шагах в команде Валерия Воронина:

— Я вижу их одних: Иванова и Стрельцова. А меня для них нет. Они не видят меня в упор. Эдик — рассеянно-добродушно, Иванов — категорически. Кто не играет так, как он, для него не существует. А кто еще играет так, как он? И возможно ли так сыграть? Я хочу это понять. Я стараюсь не обижаться. Тем более что кричит он не на одних только младших, начинающих. И на старших — для него нет разницы. В команде есть он и Стрельцов — остальные не в курсе дела.

Михаил Гершкович остался недоволен моей реакцией на создание команды «Торпедо-Лужники». Я критиковал, в частности, новое название команды.

Гершкович для убедительности прибег к ненормативной лексике.

В ответ я сказал:

— Михаил Данилович, не думаю, чтобы Эдуард Стрельцов приветствовал бы продажу команды за бесценок. И уж тем более не оценил бы новое название…

Гершкович со мной не согласился. Но в значительно более корректной форме.

Позже Сергей Шустиков говорил: «Торпедо» есть «Торпедо». При чем тут какие-то «Лужники» с черточкой?

Название через год поменяли. То есть вернули старое.

Дмитрий Пасынский из тех, кто зарывает талант в землю. Его своеобразное умение мыслить на бумаге было отмечено самим Филатовым. Дима по праву считался одним из лучших, если не лучшим, среди молодых футбольных журналистов.

Однако горячее желание руководить заставило Пасынского переквалифицироваться в футбольного чиновника.

В устной речи Пасынский словно наверстывает то, что не успел сделать в редакции. Например, выдает тему: отчет о матче глазами водителя пожарной машины, что завсегда стоит на беговой дорожке. Или — публиковать диалоги с тренерской скамейки. Без купюр.

Пасынский знает то, что творится в футболе. И то, что скрывается за этим понятием. Поэтому он молчит. То есть не пишет. Его советы и наблюдения активно используют коллеги. Я в том числе. Как настоящий творческий человек, Дима не жаден.

В ответ на мою просьбу вспомнить что-нибудь о Стрельцове он незамедлительно, но обстоятельно рассказал следующее:

— Первые профессиональные уроки футбола я получил у Алексея Корнеева, игрока «Спартака» и сборной страны. Мы занимались в Сетуни, стадион «Искра». Однажды, по случаю какого-то праздника, там был устроен матч между мужской командой «Искра» и сборной ветеранов Москвы. Конечно же я сидел на трибуне и смотрел во все глаза.

Так вот, среди ветеранов мне запомнились трое: Маслаченко, Шестернёв и Стрельцов. Маслаченко — сухой, подвижный, подтянутый — заметно выделялся среди товарищей. У тех уже появились животики, двойные подбородки. А Маслаченко был такой… плейбой, хотя этого слова мы тогда еще не знали. На контрасте с ним смотрелся Альберт Шестернёв. У него уже и лысина намечалась, но он руководил всеми и вся, жестом, взглядом, — и его все слушались. Трибуны вздыхали: «Алик… Алик!» Он недавно завершил выступления за ЦСКА. И Стрельцов. Рывка, дриблинга у него уже не было, но зато был фирменный пас пяткой. За игру он отдал три-четыре таких паса, причем два из них прошло. Как сейчас помню, он получал мяч и выдерживал паузу. Кто там набирал ход в свободную зону, он не смотрел. Но пас метров на десять-двенадцать он делал именно тогда, когда было нужно его сделать. Партнер, во-первых, уже был на ходу, но не в офсайде, и, во-вторых, пас был удобен, он шел прямо на ногу. Пас этот сразу отсекал нескольких защитников, он выводил партнера на оперативный простор.

Позже, когда я читал о знаменитом стрельцовском пасе, мне уже объяснять было ничего не надо. Я его видел и запомнил. Поразительно, но на партнера он не смотрел…

Поэт и футбольный журналист Сергей Николаевич Шмитько рассказывает как-то раз:

— Ну вот, смотри, я тогда никому не известный молодой человек, «корреспондент» (это длиннющее слово футбольные люди почему-то любят, выговаривают уверенно, в нем — имя твое и фамилия, пока ты никто), и залезает этот корреспондент, я то есть, в знаменитый торпедовский автобус после домашней игры в Лужниках.

Кто-то меня позвал? Кто-то окликнул? Я кого-то о чем-то спросил и за ответом пролез? Врать не буду, не помню.

А только помню я трепет. Рядом-то кто сидит? Рядом-то не просто люди — имена, кумиры, игрочилы. Для любого тогда просто рядом с ними постоять — событие, счастье на всю жизнь. Валентин Иванов. Валерий Воронин. Витя Шустиков. Да все они, торпедовцы, автозаводцы — это же лучшие игроки Союза… А уж Эдик Стрельцов… Тут и говорить-то нечего! Великий. Любимец. Стрелец.

Вот как бы теперь любой безусый парнишка сделал? Он бы по салону, как по льду, поехал бы, да? Он бы вопросиками зачирикал, как воробушек после дождя. Как вы забили гол? Кому посвящаете победу? Что сказал тренер в перерыве? Сколько планируете забить?

…А я только и углядел, что заслуженные сидят впереди, кто помоложе — сзади, ну и проперся быстрее в хвост, притулился на свободном сиденье. Какие еще вопросы? Ни боже мой. Немота от восторга и ужаса.