23-летний командир «U-744» Хайнц Блишке никак не ожидал, что торпедная атака на одиночный эсминец противника, предпринятая им 5 марта, приведет к таким роковым последствиям. Выпустив торпеду и услышав, что она попала в цель, Блишке приказал команде готовиться к всплытию. Однако вскоре они услышали над головой шум винтов нескольких кораблей, за которым последовали разрывы глубинных бомб. Охота за «U-744» продолжалась всю ночь. 6 марта после полудня на борту субмарины стали подходить к концу запасы кислорода и были почти совсем разряжены аккумуляторные батареи. Блишке распорядился заминировать подлодку, после чего отдал приказ начать всплытие. В 15.30 рубка «U-744» показалась на поверхности.

Двое немецких подводников, которые должны были поджечь бикфордов шнур, испугались, что не успеют покинуть лодку, запаниковали и бросились наверх, не выполнив приказа. Тем временем от борта канадского корвета «Чилливак» на шлюпке отчалила призовая команда и через некоторое время беспрепятственно перебралась на борт немецкой подводной лодки. На «U-744» были найдены несколько кодовых книг и листов целлулоида, разделенных на квадраты, каждый из которых был помечен буквой. По пути назад шлюпка перевернулась, и хотя все члены призовой команды были спасены, документы, найденные на борту немецкой подводной лодки, утонули вместе со шлюпкой. Командир «Чилливака» предложил отправить на «U-744» еще одну призовую команду, но командир отряда сопровождения отклонил это предложение и приказал затопить подлодку, выпустив по ней торпеду. В 18.05 «U-744» скрылась под водой.

К счастью для англо-американских союзников, поблизости не оказалось свидетелей того, как призовая команда обыскивала «U-744». 1 июня 1944 года в английских и американских газетах была опубликована статья, в которой говорилось, что субмарина противника затонула, прежде чем канадские моряки смогли попасть на ее борт. Немцы по-прежнему пребывали в неведении относительно надежности «Энигмы».

В марте 1943 года на французско-испанской границе немцы задержали нескольких польских криптоаналитиков и инженеров, которые в начале 40-х годов вместе со своими французскими и английскими коллегами принимали участие во взломе «Энигмы». Достаточно было кому-нибудь из арестованных поляков проговориться, и доступ к немецкому шифру навсегда был бы закрыт.

Антония Палльтха немцы желали допросить в первую очередь. Они были в курсе, что в 30-е годы Палльтх являлся одним из совладельцев фирмы «АВА», которая активно сотрудничала с польским шифрбюро. Однако среди арестованных Палльтха не оказалось. Предпринятые попытки разыскать его в Варшаве не дали никакого результата. И немудрено, поскольку в это время Палльтх находился в немецком концентрационном лагере Заксенхаузен недалеко от Потсдама. Немцы так и не узнали, что заключенный под номером 64661 и был тот самый Антоний Палльтх, которого они так активно искали.

Жена Палльтха Ядвига жила в Варшаве. Во время обыска в ее доме было найдено радиооборудование, которое, согласно действовавшим правилам, она должна была давным-давно сдать немецким оккупационным властям. За этот проступок Ядвиге грозила смертная казнь. Ее объяснение, что оборудование было слишком тяжелым, чтобы отнести его в полицейский участок, и что она ждала, пока немцы сами заберут его, выглядело неправдоподобным. Однако немцы не тронули ее. Скорее всего, они рассчитывали использовать ее, чтобы заманить и арестовать Палльтха.

К Ядвиге неоднократно наведывался некий пан Пиларский, который представился бывшим коллегой ее мужа. Он всегда приходил под каким-то благовидным предлогом, желая переговорить с Палльтхом. Во время первого же визита пана Пиларского Ядвига заподозрила неладное, когда тот назвал ее мужа по имени. Она прекрасно знала, что коллеги всегда называли его только по фамилии.

Однажды сотрудники немецкой полиции пришли к Ядвиге домой и потребовали показать содержимое ее сумочки. В ней находились письма из Заксенхаузена, под которыми стояла подпись ее мужа. Однако полицейские не стали читать письма. Скорее всего, их сбил с толку тот факт, что на конвертах стоял почтовый штемпель концентрационного лагеря, а немцы продолжали считать, что Палльтх все еще находится на свободе.

Антонию Палльтху не суждено было снова увидеть свою жену и детей. 18 апреля 1944 года самолетостроительный завод, на котором работали заключенные из Заксенхаузена, подвергся налету англо-американских бомбардировщиков. Палльтх стал жертвой этого налета.

Вскоре после гибели Палльтха в Заксенхаузене от истощения умер Эдуард Фокчиньский. Количество людей, которые могли информировать немцев о том, какого рода работы велись в старинных поместьях Блетчли-Парка в Англии и Фузес во Франции, сократилось. Однако у немцев по-прежнему были все шансы узнать об этом из других источников. Сотрудники немецкой тайной полиции разыскали в одном из концентрационных лагерей на территории Германии Гвидо Лангера, бывшего начальника польского шифрбюро. Как им удалось это сделать, неизвестно. Возможно, о Лангере рассказали на допросах арестованные к тому времени Густав Бертран и Рудольф Лемуан.

Так или иначе, но 7 марта 1944 года Лангеру было приказано явиться к начальнику концентрационного лагеря. После войны Лангер писал:

«Я приготовился к худшему… Меня посадили напротив группы людей, состоявшей из двух армейских офицеров (как мне сказали позже, капитана и лейтенанта) и офицера гестапо. Все они были в штатском. Первым заговорил гестаповец, который дал мне понять, что от меня ждут ответа на два основных вопроса. Во-первых, буду ли я работать на немцев в Польше? Я ответил, что двум смертям не бывать и что я не хочу становиться еще одним Редлем.[41]

Второй вопрос касался моей довоенной работы. Отвечая на него, я постарался никому не навредить и не нанести ущерба нашему общему делу. Когда он спросил меня, удалось ли нам в ходе войны взломать какие-либо шифры, я понял, что ему что-то известно, и ответил, что еще в 30-е годы мы провели ряд проверок и в некоторых случаях добились успеха, но после начала войны не смогли ничего дешифровать, поскольку перед самой войной немцы сменили свои шифры.

Придя к выводу, что передо мной сидят люди, которые прекрасно знают, кто я такой, я решил придерживаться следующей стратегии: смешивать правду и ложь, причем ложь преподносить так, чтобы она выглядела достаточно правдоподобно. Я сказал, что в своей работе полагался на мнение специалистов, поэтому нам лучше не вдаваться в детали, дабы не возникло лишних противоречий, и попросил вызвать на допрос майора Ченжского. Они согласились, и Ченжский сумел их убедить, что внесенные перед войной изменения сделали невозможным дешифрование немецкой переписки в ходе войны. Я думаю, что они нам поверили, поскольку допросы прекратились».

А в это время англичане и американцы приступили к исполнению плана, направленного на то, чтобы ввести немцев в заблуждение относительно места планируемой высадки своих войск в Западной Европе. План получил кодовое наименование «Сила духа». Однако осуществление этого плана оказалось под угрозой после того, как немцы арестовали Густава Бертрана, а затем освободили его при весьма подозрительных обстоятельствах. Если Бертран проговорился, что «Энигма» взломана англичанами, то немцы могли воспользоваться операцией «Сила духа», чтобы обмануть англо-американских союзников. О том, что случилось с Бертраном, англичане узнали в январе 1944 года, после того как он оказался на свободе. Более точно выяснить, что немцам успел поведать Бертран, можно было, только обстоятельно побеседовав с ним с глазу на глаз. Однако это оказалось не так-то просто сделать.