Однако Сноуден был воспринят у нас как некий заведомо антигосударственный элемент, как профессиональный правозащитник, что давно приравнено к защитнику прав меньшинств — несмотря на то, что мы не видели его ни на гей-парадах, ни кривляющимся в храме, ни тусующимся с Людмилой Алексеевой или прочими «деятелями третьего сектора». И в результате он оказался вытолкнут именно в эту сферу. Его услугами с нашего ведома воспользовались немецкие «зеленые», чтобы троллить собственного канцлера. При том, что с этим канцлером, которая сознательно включила в правительственную команду людей, настроенных на честное партнерство с нами, мы собирались в том числе решать и проблему Украины, и рациональный выход из правового энергетического тупика.

Когда Россия протянула руку колеблющемуся Керри, в самом деле помогая ему выпутаться из сирийской «партии войны», некоторые скептики предрекали, что эта наша забота о Сирии в итоге не приведет ни к чему, кроме одностороннего разоружения Дамаска. На самом деле такой исход отнюдь не был предрешенным — стоило тогда или чуть позже поставить вопрос о полном освобождении региона от ОМУ, и израильтяне согласились бы вместе с нами тайком оставить Асаду часть его потенциала, только бы не трогали их собственный потенциал. Однако нас слишком заворожила перспектива участия в разработке средиземноморского шельфа, в том числе и палестинского, под некие личные гарантии Джона Керри. Не в меньшей степени соблазнительной показалась перспектива партнерства с военной диктатурой Египта, где мы рассчитывали уже не на Керри, а на саудитов и тех же израильтян.

«Женева-2» была фактически сорвана. При этом МИД России не прислушался к предупреждениям собственных многолетних партнеров по переговорам, предлагавшим отложить мероприятие, а государственные СМИ снисходительно именовали людей, ходящих под пулями, ненужными интеллигентами, которых кормит Саудовская Аравия. Зато в это время руководство МИД РФ почему-то особенно занимал курдский вопрос. Сирийские курды первыми согласились прибыть в Женеву, но в самый канун встречи оказалось, что организаторы решили обойтись без них. В связи с чем глава нашего МИД с трибуны предположил, что именно поэтому курды оперативно самоорганизовались на контролируемой ими сирийской территории в региональное правительство. По совпадению целую оду народу курдов вскоре исполнил в эфире канала «Россия» Дмитрий Киселев — напомним, ныне не просто телеведущий, а директор всей службы внешней пропаганды. «Курды — народ с мощной культурой, их 40 миллионов, искусные воины, а в бой идут с лозунгом: «Долой арабов, долой турков, долой джихадистов!» Американцев они презирают за то, то они покрывали курдский геноцид. Но сейчас курдские политики ведут активную дипломатию! Масуда Барзани принимал президент Австрии Хайнц Фишер. На прошлой неделе британские парламентарии призвали признать операцию Enfal геноцидом курдов».

Курдское движение за самоопределение — несомненно сильный инструмент в политике Ближнего Востока. В 1990-х, когда Абдулла Оджалан имел базу на российской территории, заинтересованные группы лиц имели возможность воспользоваться этим инструментом. Но с тех пор, как Оджалан был добровольно сдан — как утверждал аналитик Шамсуддин Мамаев, в качестве размена на освобождение из чеченского плена представителя Бориса Ельцина в Чечне Валентина Власова — этот инструмент был в чьих угодно, но только не в российских руках. Единственный эпизод из новейшего времени, когда Москва «задействовала курдский фактор», относится к медведевскому 2011 году: тогда портал Izrus сообщал, что некие московские курды одновременно помогают МИД налаживать контакты со своим собратьями в сирийском Камышлы и с правительством Израиля.

Утверждение о том, что курды презирают американцев, в отношении курдского большинства, возможно, справедливо, а в пропагандистском эфире звучит как некое суверенное предложение о дружбе и забвении довольно сомнительной истории с Оджаланом. Но вот против кого мы собираемся дружить? Против джихадистов, которых поддерживают американцы? Однако среди них есть, как упоминалось выше, и курды. Против арабов, которые присутствуют в том числе в новорожденном курдском правительстве, и от которых мы вроде как не собирались отмежевываться? Против Турции, которая «затуркана» сегодня и радужной оппозицией, и наоборот, суннитами-радикалами? Против персонально премьера Эрдогана, которого стравили с его духовным учителем и одновременно навесили ярлыки не только автократа и коррупционера, но и тайного сообщника одновременно иранцев и тех же радикалов-суннитов? Чтобы что? А выходом Казахстана из ТС мы готовы за такие интриги заплатить?

Усилия по борьбе с «Восточным партнерством», заслуживавших лучшего применения, окончились полной невнятицей на саммите СНГ в Минске, где нас честно предупредили об издержках приема в ТС Армении, на что мы странным образом ответили, что к партнерству в ТС стремятся также Индия и Израиль, а Турция осталась за скобками как пренебрежимая величина. Мы в самом деле не считаем ее значимым партнером, отталкивая руку не просто соседа, а сопоставимой цивилизации? Или мы признали зыбкую конъюнктуру момента за установленный всерьез и надолго порядок? Нам кто-то гарантировал, что в 2016 году президентом станет Керри? А если его через полгода отправят вслед за Макфолом?

Даже если мы удивительным образом не замечали три месяца, что Керри «сливают», почему бы не задуматься хотя бы над таким вопросом: как будут вести себя с Турцией Хиллари Клинтон или Тед Крус, как только один из них победит на выборах 2016 года? Я уже сейчас могу сказать на сто процентов — принципиально не так, как команда Керри. Ровно противоположным образом. Они будут энергично восстанавливать статус Турции как ключевого партнера США в регионе (будь то во главе с Эрдоганом или, например, с экс-главой генштаба Илькером Башбугом). Как, разумеется, и от каких-либо мыслей турецкой элиты об участии в ТС или особенно в ШОС. В Египте у Хиллари и Круса будут разные приоритеты. Но «клинтонизация» автоматически означает восстановление ставки на Катар.

И с большой вероятностью — возвращение пренебрежительно отвергнутых Россией «Братьев-Мусульман».

Почему ситуация на Украине казалась нам достаточно безопасной, чтобы не удерживать команду Януковича от копирования в один день целого пакета законов, которые у нас вводились отнюдь не одновременно? С самой командой Януковича понятно: она, как и Башар Асад, преувеличивала возможности Москвы. На что же рассчитывала сама Москва? На то, что 15 миллиардов магически подействуют на заведомо иррациональное мышление левых, правых и право-левых активистов? Но этим активистам платили много лет из самых разных источников, и сумма вложений в украинский национализм — величина намного больше, чем наш изрядно запоздавший дар. На некие гарантии от партнеров по перезагрузке? Но в украинский национализм многократно больше вкладывали республиканцы, чем демократы. Мы вообще забыли об их существовании? А те ведомства, которые пристально отслеживают националистические сети в нашей стране, не знали о существовании их украинского аналога?

В итоге последующей право-левой, или хронологически лево-правой операции на Украине мы как-то легко и безмятежно именуем ее несостоятельным государством. В чем мы расписываемся? Элементарная геополитическая логика требовала оберегать от несостоятельности именно Украину. Разумная внешняя политика начинается с гарантий спокойствия у ближних границ, к тому же лишь символически оборудованных. И чтобы с соседом не случилась несостоятельность, принято прилагать некие усилия — поэтому Турция и отказала американцам во время иракской войны в использовании Черного моря.