узнать. Исидора столько раз видела его на тренировках, что помнила каждую деталь.

Только теперь часть его клинка была разбита, хотя это не помешало Галею вонзить меч в противника.

— Господин Гале-е-е-е-й! — опять позвала Исидора, оглядывая берег, окутанный густым молочным туманом.

Услышав её голос, Орлов повернул голову и, будто не веря глазам, посмотрел на Исидору.

Его губы задрожали.

— Ты... пришла... — По грязной щеке Орлова покатилась слеза.

Исидоре показалось, что он спутал её с кем-то другим, но потом Орлов произнёс её имя:

— Исидора... девочка моя...

Она шагнула к нему ближе.

— Я ведь твой отец... — ещё громче произнёс он, дёрнувшись всем телом. Его ноги булькнули в воде. — Исидора, я твой родной отец... ты слышишь меня?

Исидора замерла.

Волна ужаса охватила её сознание. Это чудовище не может быть её отцом!

— Я поручился за тебя в Академии... потому что хотел тебе успеха... ведь ты моя дочь, Исидора... скажи что-нибудь... Исидора...

Его грязная рука скомкала мокрый ил берега.

— Ты не спасёшь меня? Ты так и оставишь умирать своего отца? Исидора... скажи что-нибудь... Исидора... скажи...

Она ответила холодно и брезгливо:

— У меня уже есть отец. Его зовут Илья Гран. А вы для меня никто, господин Орлов. Никем и останетесь.

— Исидора... Исидора... — Его шёпот смешался с плеском волн и гулом пламени, в котором догорал чайный домик. — Исидора... Исидора...

Она повернулась к нему спиной и снова вгляделась в туман берега.

Судьбы Фуми Галея и Ольги Волковой были для неё дороже судьбы того, кто назвался её отцом.

В белой дымке Исидора наконец увидела тёмный силуэт — там, на правом берегу — и рванула туда, так и не обернувшись больше на Орлова.

Этот человек не был достоин того, чтобы она на него смотрела, лишь его умоляющий шёпот «Исидора... Исидора...» всё звучал в её сознании, и чтобы его заглушить, она снова позвала:

— Господин Гале-е-е-е-ей!

— Он здесь! — крикнули из тумана.

Это была Ольга Волкова.

Утопая по щиколотку в вязком иле берега, Исидора рванула на голос, и добежав, увидела наконец их обоих: Галея и Ольгу.

Женщина склонилась над телом учителя, колдуя над ним руками и приманивая волны озера. Над Галеем кружились капли воды, будто блестящий жемчуг. Они то прикасались к коже учителя, то снова взлетали вверх и создавали воронку.

— Милый Фуми... — шептала Ольга. — Прошу вас... боритесь... боритесь, что есть сил... я продержу вашу жизнь недолго, насколько смогу, но вы должны бороться... прошу вас...

Исидора опустилась на колени рядом с Галеем.

Она не хотела видеть, как умирает легенда Янамара, великий воин и целая эпоха. Умирает от руки бывшего ученика, который предал его когда-то, а теперь предал ещё раз.

Это было настолько несправедливо, что Исидору затрясло от гнева.

— Не-е-е-ет!!! — вскочила она. — Не-е-е-т! Мы не позволим ему умереть!

Она снова оглядела берег и крикнула:

— Тучка! Тучка, я нашла его!

Из тумана проверещали, а потом показалась лама.

В молочном тумане Исидора её не сразу разглядела.

— Тучка! Мы должны перевезти его в безопасное место!

Животное глянуло на умирающего Галея, видимо, оценивая его габариты, после чего фыркнуло и взвизгнуло на всю округу. Эхо прокатилось над озером, прогудело в лесу.

Через несколько секунд из тумана вышли два броненосца-панголины. На одном из них верхом сидела Юмико, сестрёнка Мичи. На втором — Шаман Ю.

Юмико быстро соскочила с животного и бросилась к Галею. Девочка была Божественным Врачом, как Джанко, и подавала большие надежды в целительстве. На бегу её ладони покрылись всполохами зелёного огня.

— Учитель! — отчаянно позвала Юмико. — Нет, нет, нет!

Она приложила ладони к колотым ранам Галея на груди и со слезами прошептала:

— Учитель, миленький... учитель, это Юмико... вы нам ещё конфеты приносили... учитель...

Она всхлипнула. Её ладони вспыхнули ярче. Юмико старалась изо всех сил, но не могла остановить кровотечение.

И тогда к ней присоединилась Ольга.

— Давай, помогу.

— А вы умеете? — усомнилась Юмико.

— Я врач.

— Я тоже.

Они переглянулись и объединили усилия: Юмико смешала свой божественный огонь с водными каплями Ольги, и это было невероятное зрелище. Над Галеем разлетелись бисерины воды, горящие зелёным пламенем, завертелись в воронке, а затем опустились на его раны.

Исидора тем временем молилась о том, чтобы учитель выжил.

Она стояла на коленях и думала обо всех. О Платоне Саблине, о Кирилле Волкове, о Мидори Арадо, о Раде Бородинской... обо всех.

В её молитвах не нашлось места только для одного человека.

О Бажене Орлове она больше никогда не вспоминала. Он так и остался для неё никем, испустив дух на берегу этого красивого озера, с мечом своего учителя в груди...

* * *

Пока я стоял в тесной комнатке у госпиталя и думал о том, спасся ли хоть кто-то из тех, кто остался дома, вокруг меня собрались ребята, в бинтах и примочках, измазанные зельями и еле стоящие на ногах.

Здесь были не все из основной группы — только те, кто мог хоть как-то самостоятельно передвигаться.

Мичи, Котов, Бородинская, Мидори и Акулина.

— От Дома Снеговых осталось только шестьдесят восемь бойцов, — мрачно сказала Акулина. — Их мало, но они готовы сражаться насмерть. Предательства моего отца они не простят никогда и не успокоятся, пока не накажут предателя и всех, кто ему помогал. Императорский Дом и Военный Дом Ланне.

Котов покачал головой.

— У нас большие потери. Половина Жрецов группы Назара Хобина погибли, а сам он находится в приступе безумия и, скорее всего, вылечить его уже не удастся. Треть Охотников тоже не выжили, но среди Витязей потерь больше всего... и ещё... Глыба, то есть Егор Горцев. Он погиб, взорвав вместе с собой Кувалду Тамхаса.

Мы все замолчали, отдавая дань другу.

Бородинская уткнулась лицом в плечо Котова и всхлипнула.

Она скорбила не только по Егору-Глыбе, но и по своей группе боцов, ведь они все положили жизни, чтобы отбить у подземных магов сосуды с внутренностями Заварры. Сама же девушка осталась без кисти руки, но на это ей было наплевать — она планировала серьёзно отомстить.

— У Стражей погибли пятеро, — добавил Мичи. — Основная боевая группа сохранена, но нас всё равно осталось немного, если говорить обо всех.

— Целителей тоже напересчёт осталось, всего шестеро вместе со мной, —