свой страх еще раз, хотя уже думала, что не решится на такое больше никогда в жизни. Но в тот миг в голову вдруг пришло осознание того, что если не сейчас, то уже и впрямь больше никогда. Поскольку иначе она будет со временем лишь еще больше накручивать себя, делать свой страх еще сильнее. И в лучшем случае просто останется одной на всю жизнь, а в худшем — просто сведет саму себя с ума. Хотя в какой-то миг страх все же чуть не победил ее. Когда Василий после нескольких секунд сомнений тихонько приобнял девушку, она на миг вздрогнула и попыталась отстраниться, но все же смогла подавить свой порыв.

— Ты уверена, что и впрямь этого хочешь? — видя ее реакцию, спросил тогда Василий.

— Мне… так надо, — только и смогла тогда ответить Мелисса. — Потом объясню…

Не сказать, чтобы Василий что-то понял, но раз уж девушка так считает — спорить не стал… Ей оно сейчас, пожалуй виднее. Лишь постарался быть с ней настолько ласковым и нежным, насколько только оно у него получится. Выкинуть из головы и недавний разговор с шефом, и то, что он ему говорил и лишь позаботиться о том, чтобы ей не было больно и обидно, чтобы не будить воспоминаний о том, что ей довелось пережить. Ну а сама девушка попыталась еще робко и нерешительно отвечать на ласку, и постепенно страх и впрямь практически прошел, ушел куда-то на задворки сознания. Даже удовольствие получить удалось, хотя на это она как-то и не надеялась… Но вместо этого почему-то появился страх — вдруг Василий сейчас бросит ее? Ведь она же для него фактически никто!

— Не бросай меня, пожалуйста? — когда они лежали, прижавшись друг к друге, на кровати, тихо попросила девушка. — Будь рядом…

— Не брошу, милая, — согласился Василий.

Откровенно говоря, парня в тот миг мучали противоречивые мысли… С одной стороны — осознание того, что все это было правильно. И раз уж Мелисса попросила — похоже, это ее «мне надо» было не спроста. Зачем? Ну это знала лишь она сама… Может быть, чтобы поверить в то, что еще может быть кому-то мила и желанна. А, может быть, пыталась перебить плохие впечатления хорошими или что-то еще в таком же духе. Но с другой… Он ведь клялся в верности Квете! И пусть им и пришлось расстаться, но мысль об измене ей так и не хотела его отпускать. Странная такая мысль… Раньше-то он мог чуть ли не каждую неделю подружек менять!

Однако Мелисса все же оказалась для него чем-то куда большим чем просто симпатичной девчонкой… Про себя Василий чувствовал за собой ответственность за ее судьбу, за ее счастье, за то, чтобы ей больше никогда не попасть в беду. И еще его одолевало бешенство… Почему всякие твари так любят издеваться над теми, кто в чем-то лучше них, но при этом не может защитить себя? Вот как над этой девчонкой… Такой милой, доброй, симпатичной. Такой… настоящей. Так, наверное, он мог бы сказать про нее.

Откровенно говоря, Василий считал, что красивые девушки среди американок — редкое исключение. Инквизиция ли постаралась с «истреблением ведьм», в которые запросто записывали тех, кто «не дал» какому-нибудь богатому или знатному уроду или что еще, но… Идет вот, казалось бы, симпатичная девушка по улице, но как поднимешь взгляд на лицо, так крокодилья морда на ее фоне покажется эталоном красоты! А в отношении женщин Василия можно было считать эстетом — оценивать внешность он привык, в первую очередь, по симпатичному лицу и стройной, пропорционально сложенной, фигурке, а не по тому, какого там у девушки размера сиськи или жопа… Точнее, они как раз должны были укладываться в ту самую пропорцию, а не «лишь бы побольше». Ах, ну да — еще почему-то ему казались особенно привлекательными длинные волосы.

Так что Мелисса по мнению Василия как раз и была настоящей красавицей… Тут и милые черты лица, и ее серые глаза, и стройная спортивная фигурка, и среднего размера упругая грудь, которую было так приятно полапать, и, в особенности, эти вот длинные рыжие волосы. Не потому ли и мучали ее куда дольше и больше, чем большинство других жертв людоедов, с кем расправлялись очень быстро? Правда, это ее лишь и спасло. Уродам захотелось иметь сексуальную игрушку, ну а еда… Найдут и еще! И вот к настоящему моменту они уже третий месяц жили практически как муж и жена…

— Пойдем ужинать! — все же выскользнув из его объятий, с улыбкой произнесла девушка.

— Пойдем, — согласился Василий.

Готовить русские блюда она уже научилась неплохо… Как и говорить по-русски, хоть и с явно заметным акцентом. Даже «краткую форму» имени он на русский манер говорил — Мила… Впрочем, Мелисса вообще успела неплохо освоиться здесь и уже чувствовала себя как дома. Правда, лишь внутри дома. Стоило им пойти куда-нибудь в город, так она чуть ли не вцеплялась в руку Василия и ни на шаг не отходила от него. А еще Василия порой откровенно пугали ее перепады настроения. Вот, казалось бы, она смеется над чем-то, но вдруг что-то напомнило ей о прошлом, и через минуту она уже ревет в три ручья…

— Что сегодня делал на работе? — с улыбкой глядя на то, как Василий уплетает ее еду, спросила Мелисса.

Хоть она и сама себе побоялась бы признаться в том, что влюбилась, но девушке было приятно, что он с таким удовольствием ест то, что приготовила она. Что обращает внимание на то, что она прибралась в доме, что хвалит ее, что вообще так по-доброму к ней относится. И за это ей хотелось как-то отблагодарить его, в чем-то помочь — воспринимать в таком качестве помощь по дому или секс девушка не могла, ведь это все не только для него, а для них обоих… Причем, ей самой оно было как бы не важнее. Но чем она может помочь — она не знала, и оттого она чувствовала себя как-то неловко. Словно нахлебницей какой! Так, может быть, хоть из разговора узнает, в чем он нуждается?

— Шеф посылал к соседям нашим, на переговоры, — вспомнив про сегодняшний день, поморщился Василий. — Хочет договориться о том, чтобы добычу угля восстановить…

— Угля? — заинтересовалась девушка. — Господин мэр хочет восстановить электростанцию?

— Ага, — усмехнулся в ответ Василий. — Помнишь, я говорил тебе, что он искал эмигрантов энергетиков?

— Помню, — сразу нахмурилась девушка, а в глазах показались слезы. — Мой брат был…

— Прости, — мысленно отвесил себе подзатыльник