Он наугад выбрал направление, считая, что двинулся прочь от лужайки, и пошел вперед, сражаясь с пальмами, перешагивая через корни, которые торчали у него на пути.

Они шли около часа, обходя упавшие деревья или выбирая появляющиеся тропы. Влажность сковывала их движения, и они часто спотыкались о незамеченные препятствия.

— Настоящий рай? — восклицал Мартино. — И некоторые еще платят за это!

— Они гуляют в другой части парка, — напомнила ему Моргенстерн, с трудом переводя дыхание. — Там есть хорошо обозначенные утоптанные дорожки, очаровательные деревянные мостики, стойки с кокосовыми орехами, чтобы утолить жажду…

— Перестаньте, а то я сойду с ума.

Роберта заметила, что справа от них стало светлее.

— Похоже, там есть просвет, — сказала она товарищу по несчастью.

— Пойдем глянем.

Они потратили некоторое время, чтобы преодолеть последнюю сотню метров, отделяющих их от лужайки, но, добравшись до нее, остановились на границе, пытаясь понять, что за странную конструкцию из дерева и веревок они увидели.

В центре лужайки торчал тридцатиметровый шест. Три деревянные площадки придавали ему вид корабельной мачты. От самой высокой платформы к земле тянулись веревки. С места, где они стояли, было видно, что земля вокруг шеста была усыпана опилками, сеном и костями. Небо затягивали облака, но прямо над лужайкой светило солнце. Скоро должен был наступить поддень.

— Думаете, это ловушка? — шепотом спросил молодой человек, хотя вокруг не было ни единого живого существа.

— Не каждая лужайка заколдована, Я не знаю, для чего эта штука. Но сверху можно увидеть стену. Что вам советуют ваши икры?

— Мои икры? Они испытывают счастье. Им удалось удрать от пасти каймана.

Они вышли на открытое пространство и приблизились к сооружению. Веревки были привязаны к деревянным панелям, плоско лежащим на земле. Их дальние края заканчивались в десяти метрах от шеста, там, где начинался слой опилок и сена. Перекладины позволяли взобраться на мачту. Мартино завязал плащ, чтобы он ему не мешал, и полез на шест.

Он лез вверх, как флибустьер, глядя в небо и перескакивая с одной перекладины на другую. Ученик колдуна был действительно побратим Воздуха, После безупречного подъема он во весь рост встал на второй платформе.

Мартино стоял выше верхушек деревьев. И видел стену, которая высилась метрах в пятистах по прямой линии почти в том направлении, которое они выбрали. В джунглях виднелась крыша здания из черного камня. Между этим местом и лужайкой, где они находились, торчало гигантское дерево со стволом кроваво-красного цвета.

— Видите стену? — крикнула с земли Моргенстерн.

Он помахал рукой, мол, да, не соображая, что его жест ничего не значил для колдуньи.

Он видел дворец Монтесумы, пирамиду Тлалока позади него и Теночтитлан, который тянулся во все стороны. Несмотря на облачность, виднелась даже лагуна, окружавшая город мерцающим зеркалом.

Молодой человек мог взобраться еще на пять метров до самой высокой платформы. Рискованно, но какой вид мог открыться перед ним!

— Где стена? — прокричала Моргенстерн, сложив ладони рупором.

Мартино показал рукой. Колдунья вышла за пределы усыпанного костями круга, миновала странные деревянные решетки, похожие сверху на лепестки цветка, и двинулась к границе лужайки. Там она сложила каменную пирамидку, чтобы не сбиться с направления, и подняла голову к небу.

— Вы идете … перь? — закричала она, но часть ответа унес ветер.

Мартино показал, что хочет подняться выше. До него донесся голос Роберты:

— Будьте осто… наверху… должен быыыы…

— Кто?

Но больше ничего не слышал. Тем хуже, сказал он себе. Быстро проскочил последние метры, выбрался на платформу и тут же понял, что совершил ошибку.

Его ноги оказались в огромном гнезде, построенном из костей, веток и глины. Три орленка размером со взрослого стервятника тянули в его сторону шеи. Мартино не мог отвести глаз от ножниц по металлу, — какими выглядели их клювы.

— Милашки, — произнес он. — Скоро с едой вернутся папа с мамой. А я здесь только на секунду.

Он уже не думал восхищаться пейзажем — надо было срочно выбираться из опасной ситуации. Он осторожно отступил. Орлята заволновались и громко заверещали.

Моргенстерн наблюдала за сценой снизу. Она видела, что Мартино отступает к краю платформы. Что он задумал?

Рев заставил ее опустить глаза. Его услышали даже Мартино с орлятами. Выбравшийся из джунглей кайман, переваливаясь с боку на бок, устремился к подножию мачты. Колдунья, стоявшая на противоположной опушке лужайки, обратилась в соляной столб.

— Валите отсюда! — завопил Клеман со своего насеста.

Колдунья не спускала глаз с огромной рептилии, которая пересекала арену из опилок и костей. Кайман остановился и поднял голову в сторону неуловимой добычи.

Именно этот момент выбрали орлята, чтобы прыгнуть на Мартино. Тот замахал руками, отбиваясь от когтей и клювов. Один из птенцов ухватил лунный камень, подарок матери, и стянул его с пальца следователя, продолжавшего отступать и отбиваться.

На платформе валялись веревки, сплетенные из лиан и связанные с тросами, которые тянулись к лебедкам на земле. Мартино запутался в них ногами и потерял равновесие. Роберта завопила.

Он рухнул вниз — веревки опутывали ему щиколотки. Он не зажмурился и не испытывал ни малейшего страха. Он был рожден для полета. То, что должно было стать последним и жутким воспоминанием, превратилось в одно из самых волнующих мгновений его жизни.

Он медленно падал к кайману, а тросы поднимали деревянные панно в вертикальное положение, прижимая друг к другу, как лепестки закрывающегося цветка. Эластичность веревок была рассчитана так, чтобы человек, служивший противовесом, осторожно опустился на землю, привязал веревку к подножию мачты, удерживая панели вольеры в вертикальном положении. Но не был предусмотрен случай, что в качестве радушного комитета встречи на земле будет кайман.

Мартино опустился на землю. Он едва не уцепился за мачту, но кайман тут же ринулся на него с открытой пастью. Молодой человек вскарабкался по веревке наверх, едва успев избежать острых зубов. Он поднялся на вторую платформу и уселся на ней, как опытный акробат на трапеции.

Деревянные панно почти опустились на землю. Кайман, разъяренный тем, что Мартино снова удрал от него, решил напасть на Моргенстерн. И принялся карабкаться по панелям, чтобы выбраться из вольеры.

Мартино развязал веревку, опутывавшую щиколотки, и обернул ее вокруг кистей. Он без колебаний спрыгнул с платформы, ощутив удовольствие от нового полета. Осторожно приземлился. Панели опять стояли вертикально, вольера закрылась, а рептилия рухнула в опилки.