— Что же делать? — повернулась к нему растерянная Катя.

— Что, что! — раздраженно ответил Антон. — Нести! Бабуля, ну-ка взяла меня за шею, ножками перебираем, и к заветной бутылочке потопали.

Однажды он уже носил старуху — мать погибшего одноклассника. Та была чистенькой и легкой, эта воняла нестерпимо и весила сто пудов. Выволокли ее на воздух, рассмотрели лицо, коего, по сути, не было — опухшая от многолетнего пьянства физиономия в обрамлении клочьев седых волос, усыпанных гнидами.

Антон тащил старуху, которая едва перебирала ногами, к цивилизации, Катя пыталась помогать и все просила бабушку вспомнить ее, свою внучку. Антон думал о том, что в последнее время его жизнь стала напоминать дурное кино. Сейчас у него карманы забиты долларами, он волочет на себе бомжиху, которая родная бабушка его негаданной любви, девушки его мечты… сама девушка — чистое кино! — украденная дочь олигарха или мафиози, что одно и то же, папочка наверняка уже спустил на него всех собак.

У продуктовой палатки старуха забилась, затормозила, Антон чуть не свалился с ней на землю.

— Выпить! — потребовала бабуся и показала на витрину палатки с банками пива и алкогольных напитков.

Пришлось остановиться, купить ей пива. Прислонили старуху к стенке, отдыхая, она сползла на землю, причмокивая, как младенец с пустышкой, присосалась вожделенно к банке.

— Надо решить, куда нам ехать, — подал голос Антон. — Ко мне домой…

— Нет, — перебила Катя. — К тебе нельзя, и дача твоей сестры тоже не подходит, — повторила она его мысли.

— Попробуем снять гостиницу.

— Вряд ли туда нас пустят с бабушкой… в таком состоянии. У меня есть план.

— Великолепно! Мне нравится жить по твоим планам, сюрпризы не заставляют себя ждать.

— Злишься? Антон, очень признательна за помощь, — быстро заговорила Катя, — но если тебе трудно, если тебе не хочется…

— Мне очень хочется тебя поцеловать, но от меня, кажется, несет помойкой.

— Но ведь и от меня тоже!

Сидящая на земле старуха пила пиво, молодые люди целовались. Прохожие оглядывались на них и наверняка думали о падении нравственности.

— Бабушку простудим. — Антон с трудом оторвался от Катиных губ. — Излагай свой план.

Оказывается, у бабушки Любы была квартира, когда-то давно папа (Горлохватов) купил. Плохие дяди обманули старушку, дали немножко денег и выкинули на улицу. Но тех, кому они продали квартиру, тоже обманули, по документам хозяйкой остается бабушка Люба. Теперь нужно ни много ни мало восстановить справедливость, для чего поехать в Кузьминки, где квартира находится.

Они поймали такси, затолкали в него бабушку, сели сами. Через несколько минут водитель потребовал, чтобы вылезали, в салоне благоухало, как в люке канализации.

— Удваиваем плату, — пообещал Антон.

— В десять раз увеличиваем, — нетерпеливо перебила Катя. — Везите! Подумаешь, какой нежный! Деньги не пахнут.

И она снова повернулась к бабушке, гладила по лицу пьяное чудище, уговаривала вспомнить маму и ее, Катю. Бабушка поддакивала, но явно ничего не помнила, только просила еще налить.

За остаток дня Антон потерял столько энергии, нервных клеток и калорий, что хватило бы на три служебно-производственных кризиса.

В квартире действительно жили люди — армянская семья. Пугливые и настороженные, в дом пустили, выслушали историю с квартирной аферой, вызвонили по телефону продавца. Он вскорости явился — двухметровый шкаф с лысой башкой, тяжелой челюстью, перемалывающей жевательную резинку. Персонаж для кино, телесериала про бандитские нравы.

Переговоры вела Катя с тем же напором, деловым жестким тоном, каким разговаривала в ломбарде. Антон выступал прикрытием, бабуля (дремлющая на стуле) — свидетелем, и оба они — не более чем статисты. А Катя в очередной раз удивила Антона умением меняться резко и без актерских штучек, без кривлянья, точно в ней жило несколько натур, характеров на всякий случай жизни.

Первым отпал аферист-амбал. Он получил десять тысяч долларов, неизвестно за что, — столько, сколько заплатили ему армяне, и вернул бабушкины документы. На армянскую семью — отца, мать и пятилетнюю дочь — без слез нельзя было смотреть. На их лицах была написана безнадежность бесправных.

Катя, теперь добрая милая девушка, попеняла:

— Как же вы могли подумать, что в Москве можно купить двухкомнатную квартиру за такую маленькую сумму?

Ответом были слезы женщины и скрип зубов мужчины.

— Конечно, по справедливости, — говорила Катя, — деньги принадлежат вам. Пожалуйста, не плачьте! Вы их получите, даже больше… Мебель в квартире, она ваша? Дело в том, что у нас своей временно нет, но не спать же на полу. Итак: десять тысяч потерянных вами за квартиру и еще десять за обстановку. Согласны?

— За мебель хватит и пяти, — вдруг встрял Антон, сам не поняв, зачем торгуется.

— Да, да! — радостно воскликнула не верящая своему счастью женщина. — Хватит и пяти!

— Ай-я-яй! — покачала головой Катя, улыбаясь (добрая волшебница) женщине. — Как хозяйка дома, вы должны беречь каждую копейку! Антон! Пожалуйста (хныкающая капризуля)! Давай заплатим двадцать тысяч. Ну что, тебе жалко? Мне очень хочется!

— Как скажешь.

— Вот и прекрасно! — захлопала в ладоши Катя (ребенок выпросил игрушку). — Но у меня к вам просьба, даже две (королева деликатно просит об услуге, зная, что отказ немыслим). Не могли бы вы съехать прямо сегодня? Ведь вместе нам тесно будет. И пожалуйста! Оставьте нам моющие средства, хорошо?

«Господи! — думал Антон. — Как же я люблю ее! Это полдела. Вторая половина — она будет постоянно открываться мне с новой стороны, и я буду влюбляться все больше и больше. Пропал! Совсем пропал!»

— Спасибо! — тряс его за руку армянин. — Огромное спасибо! Я думал, что пропал! Совсем пропал!

— Пожалуйста! — ответил Антон, усмехнувшись совпадению.

Очнулась бабушка, завозилась, глаз не открыла, но пустила на пол лужу.

Амалия Робертовна приступила к работе в качестве домоправительницы Горлохватовых в тяжелое для семьи время. У хозяев пропала дочь. Алла Петровна, жена Горлохватова (зовет его по имени-отчеству и на «вы»), резко устранилась от домашних забот (делайте что хотите и не задавайте мне вопросов), лежала на кровати в своей комнате одетая и смотрела в потолок в одну точку. Борис Борисович (интересный мужчина из породы хищных) в кабинете схоронился. Потом Горлохватовы быстро собрались и поехали в Москву — там на телефонном автоответчике было записано сообщение дочери. Амалия осталась полной хозяйкой и рьяно взялась за дело.

Днем, когда Амалию представляли Борису Борисовичу (об исчезновении дочери еще не было известно), он уставился на ее бюст, аж брови вверх полезли. Было отчего приходить в восторг. Грудь у Амалии — на троих подели, никто обиженным не останется. Да и весь облик домоправительницы говорил о темпераменте бешеном и страстях нешуточных. Среднего роста, она казалась высокой и мощной из-за крупных черт лица: больших глаз, пухлых, будто вывернутых губ, из-за крепких покатых плеч и мускулистой спины — удерживающей базы для огромного бюста. Амалия носила корсеты, чтобы поднять грудь и затянуть талию, от которой большим гитарным изгибом растекались бедра. Ножки у нее бутылочками, твердые, налитые, у щиколоток узкие. От природы брюнетка, Амалия красилась в яркий желтый цвет и пышно начесывала волосы. Ей исполнилось сорок пять, и выглядела она не «ягодкой опять», а богатой ягодной поляной.