Юнус, хмуро покачав головой, сказал:

– Амир, бесполезно… они давят эфир!

Аскеров тем временем достал из кармана сотовый телефон и стал набирать чей-то номер. Повернув к нему побледневшее лицо, Нухаев спросил:

– Ну что?

– Сотовую связь тоже отключили! – процедил Аскер.

Нухаев коротко, несколькими фразами, объяснил свой план.

– Идем на прорыв, – сказал он. – По крышам. В западной части гаражей надо разжиться новым транспортом – там наверняка есть машины. А еще лучше… захватить полицейский «Форд»! Это, братья, наш единственный шанс спастись.

Светлана сидела на старой, вросшей в землю скамейке – лицом к гаражам. Возбуждение как следствие пережитого ею нынешним утром, как последствие впрыснутой в кровь немалой порции адреналина уже прошло. Ее трясло и колотило так, что было слышно, как звонко цокают зубы. Она уже не раз пожалела, что поддалась первому порыву. Почему, зачем она не согласилась с разумным, как теперь выяснилось, предложением Волкова? Он ведь говорил, что не нужно ехать с ним, что ей следует отправиться с бригадой «Скорой» в госпиталь…

«Вот же дура, – подумала она. – Что я здесь делаю? Зачем я тут? Идиотка…»

Она не была уверена в том, что Волков сейчас нуждается в ней даже в качестве наблюдателя. Ведь есть патрульный; сержант, делая вид, что копается в моторе, наверняка видит то же самое, что и она. И, по-видимому, обо всем докладывает Волкову, находящемуся где-то в гаражных боксах…

Анохина посмотрела на свои руки, с которых так и не удалось полностью смыть чужую кровь. Вернее, самой крови уже не было видно, но вот ладони, пальцы казались липкими, грязными. Юбка в нескольких местах, как и блузка, как и пиджачок, перепачканы кровью. В эти мгновения, кажущиеся ей вечностью, она сама себе до того сделалась противной, что ей захотелось бежать от самой себя.

Анохина поднялась; повернувшись к гаражам, стала наблюдать за тем субъектом в синей спецовке, что перемещался по крышам гаражей (и о котором она уже доложила Фомину и самому Волкову).

На какое-то время это занятие отвлекло ее от собственных мрачных мыслей. Но ненадолго. Она не знала, как ей справиться с этой накрывшей ее от макушки до пяток волной омерзения; не знала, как управиться с собственными нервами… И тут случилось неожиданное: ей позвонил сам Волков.

Выслушав напарника по опергруппе, Анохина разом забыла про собственные нервы. В лицо бросилась кровь, но уже не из-за волнения, не из-за переживаний, а из-за обиды.

– Ага! – сказала она, не обращая внимания уже и на то, что в трубке зазвучали гудки отбоя. – Вот так, да? Что значит «ложись в канаву»! Я вам что, Волков, свинья? Я и так грязная вся… Алло! Так вы еще и издеваться надо мной взялись?! Ну так вот что, Волков!..

Она вдруг осеклась, увидев взобравшуюся на крышу мужскую фигуру. Похоже, это тот самый человек, которого она сейчас костерила, не замечая в приступе раздражения и паники, что тот давно уже дал отбой.

Анохина сунула смартфон в сумочку. Прикрываясь от косых лучей утреннего солнца ладонью, стала с тревогой наблюдать за человеческой фигурой, показавшейся на крыше и теперь уже быстро смещающейся к дальним от нее боксам. А затем увидела, как Волков сначала остановился, а затем, припав на колено, стал вдруг стрелять по кому-то из автомата – сверху вниз!..

Последующие несколько секунд, а может, и минут, прошли для Анохиной как в тумане. Так, словно она была под наркозом и вот только что пришла в себя.

Когда она очнулась, то есть стала вновь более-менее адекватно оценивать и саму себя, и то, что происходит вокруг, то услышала плотные, резкие, неожиданно громкие звуки стрельбы, доносящиеся со стороны гаражей.

Сама она лежала на земле, метрах в десяти от скамейки, в ложбинке, прижималась всем телом к ней, к матушке земле. Ей казалось, что все вокруг, не только внутренности гаражей, но и дорога, и поле, которое начиналось у нее за спиной, жужжит, гудит, вибрирует, стонет, лопается и взрывается. По самой дороге, над ней, над ее головой, как казалось, то и дело проносились маленькие злые шмели – огненные и несущие смерть. Бой, начало которого она толком не видела, сместился уже к западной части гаражей. Оттуда теперь уже доносились не только звуки автоматных очередей, но и звонкие, с оттягом, или же низкие, лопающиеся, громыхающие звуки – взрывы ручных гранат и зарядов, выпущенных из подствольников.

Там же, в той стороне, сразу в нескольких местах, появились клубы дыма. Стрельба также была слышна и с другой, восточной, стороны гаражных боксов. Но, как казалось самой Анохиной, бой в той стороне был не столь интенсивный, как этот, ближний к ней. Светлана толком не понимала, что именно происходит в гаражах и вокруг них; такого жестокого боя, такой интенсивной перестрелки в своей жизни она пока еще не слышала…

Она повернула голову налево. Примерно в полукилометре, на дороге, по которой они сюда приехали, показался синий микроавтобус с включенным проблесковым маячком. Однако водитель не стал ехать дальше; остановился – под прикрытием деревьев лесопосадки. Из микроавтобуса показались человеческие фигурки. Их несколько, до полудюжины… Пригибаясь, стали перебегать… Если это подмога, то уж слишком далеко они высадились…

Повернув голову вправо, к «Форду», Анохина увидела патрульного сержанта. Тот, присев у кормовой части «Форда», следил за событиями с таким же страхом и, пожалуй, с таким же любопытством, что и она сама. Похоже на то, что сержантик этот не обстрелян, что у него нет опыта участия в подобных событиях.

– Сержант, ляг на землю! – крикнула она. – Ложись!!!

Но ее предупреждение запоздало: буквально на глазах у нее в парня в полицейской форме – попали! Что-то ужалило того в правое плечо. Патрульный крутанулся волчком… Выронил автомат, из которого он, кажется, за все время так и не произвел ни одного выстрела. Он стал сползать от машины в низкий кювет, помогая себе левой рукой…

– Я сейчас! – приподымаясь из неглубокой канавки, в которой она залегла, трясущимися губами сказала Анохина. – Я сейчас… – борясь с искушением улечься обратно, крикнула она. – Иду!!

Вскочив, Анохина побежала к патрульной машине.

Фомин, разрядив по перебегающим по крышам боевикам рожок, дал возможность Волкову сменить позицию.

– Леша, снайпер на крыше! – крикнул он. – И еще двое!

– Где? – отозвался из временного укрытия «альфовец». – Я их не вижу!

– Над тобой! Пробежали дальше!..

Фомин перезарядил рожок. В этот самый момент над головой Волкова прозвучала очередь!.. Алексей услышал, как охнул ветеран! Попятился, едва не уронив автомат… Отступил за угол гаража!..

Волков сорвал с крепления последнюю «лимонку». Вырвал чеку; выскочил из приоткрытых ворот чужого гаража, забросил «эфку» на крышу! Присел на корточки, прижимаясь к стене – рвануло! Тут же, выпустив на ходу пару очередей по перебегающим по крыше от стены «волкам», забежал за угол, туда, куда только что переместился Фомин.