Мэг подняла голову и уставилась на мать. Когда они впервые переехали в этот дом, мама показала ей тайный проход за нишей в главном холле. Если вдруг на дом нападут охотники на ведьм или солдаты Темной Королевы, Мэг должна спуститься по каменным ступеням и спрятаться, но мысль об этом пугала. Подземная комната была темная и холодная, словно каземат, полная пауков и крыс.

– Ты жила в той ужасной комнате? Но почему, мама?

Мать снова не упрекнула ее за то, что она не назвала ее госпожой. Лицо Кассандры было затуманено воспоминаниями, и, судя по морщине у нее на лбу, они были не из приятных.

– Я пряталась от охотников на ведьм. Они обыскали этот дом, схватили маму и трех сестер. Ты знаешь, что делают охотники на ведьм с колдуньями?

– Да.

Мэг содрогнулась. Финетта с наслаждением рассказывала ей истории об участи пойманных ведьм, и обязательно делала это перед сном, чтобы Мэг преследовали кошмары про страшные застенки, женщин, кричащих от боли, с вывернутыми руками, раздробленными пальцами и вырванными ногтями.

– Ведьм мучают до тех пор, пока они не сознаются и не выдадут имена своих сообщниц. Потом их обязательно сжигают на костре. – Мэг поежилась. – Живьем.

– Именно так. Из всех женщин в моей семье страшной участи избежала только я.

Мэг задумалась, вспоминая последний сеанс матери, который почему-то не удался. Какой бледной и напуганной выглядела мама, когда появился другой призрак, который мама назвала… матерью.

Неужели тот страшный голос и костлявая рука принадлежали бабушке Мэг, женщине, о которой она почти ничего не слышала до сих пор? Если так, то почему ее бабушка была так разгневана, словно обвиняла Кассандру в своей страшной судьбе?

Кассандра не была склонна обсуждать прошлое или отвечать на вопросы о семье, которую Мэг никогда не знала. Но, сидя на коленях Кассандры, которая гладила ее по голове, девочка отважилась спросить:

– Какие они были, моя бабушка и тетушки?

Кассандра нахмурилась, словно этот вопрос застал ее врасплох. Она пожала плечами:

– Они были колдуньями, хотя и не такими искусными, как я. Я была самая лучшая из всех, хотя и слепая.

Мэг вспомнила тревожный шепот среди своих сторонниц, слухи о слепоте матери. Она осторожно произнесла:

– Мама, я… я слышала, как некоторые женщины говорили, что… что моя бабушка заключила договор с дьяволом. Она продала твои глаза, чтобы у тебя был дар общения с душами мертвых.

– Глупая сплетня, – ответила Кассандра, к большому облегчению Мэг. Рассеянно играя с локоном волос Мэг, она продолжила: – Но твоя бабушка в ответе за мою слепоту. Все потому, что она любила моего отца, епископа, больше, чем меня.

– Твой отец был епископ? Но он же святой человек? Не думала, что они вправе иметь жен.

Губы Кассандры искривились в уродливой улыбке.

– Моя мать не была его женой, а мой отец – весьма далек от святости. Моя мать, я и мои сестры были большой тайной его преосвященства. Несмотря на то, что он дал нам этот прекрасный дом, он вынужден был тайно приходить сюда, чтобы изредка повидаться с нами. Но, когда он здесь появлялся, для матери весь мир переставал существовать. Она хотела ублажать только его. Поэтому в ту ночь, когда я заболела скарлатиной, она оставила меня ради его постели. Именно так я потеряла зрение, и я никогда не простила мать за это.

Мэг заерзала от неловкости таких воспоминаний, способная понять лишь часть того, что рассказывала ей Кассандра. Но она чувствовала горечь и боль матери. Импульсивно она обняла Кассандру, желая, чтобы у мамы все было по-другому и у нее тоже.

Как было бы приятно вернуться в Париж, но не в этот дом, полный сумасшедших женщин, а к бабушке и дедушке.

Не к какому-то холодному епископу и ведьме, но к добрым и ласковым женатым бабушке и дедушке, которые обнимали бы ее и называли Мэгги, радушно принимая ее в своем доме.

И ее папа был бы с ними тоже. Возможно, не король, но красивый и обаятельный. Он бы ужасно любил маму, и тогда, возможно, она бы забыла о завоевании Франции и была бы просто счастлива….

– Прекрати! – Мэг сморщилась от того, что ногти матери впились ей в плечо. – Проклятие, девчонка. Знаю, о чем ты думаешь. Я читаю тебя, как открытую книгу.

Мэг съежилась. Захваченная во время своих мечтаний, она забыла о способности матери проникать в нее через прикосновение. Кассандра сильно встряхнула ее:

– Ненавижу твою привычку забываться в сладких мечтах и убегать от реального мира.

«Ты, мама, делаешь то же самое. Но используешь для этого бутылку вина».

Крамольная мысль пронеслась в голове раньше, чем она успела ее погасить. Кассандра сделала шумный вдох, залепила Мэг звонкую оплеуху, от которой у той брызнули слезы, и стряхнула дочь с коленей. Девочка упала на пол с громким стуком. Медленно она села, потирая ушибленную щеку, и заморгала, чтобы удержать слезы. Захватившее чувство показалось ей незнакомым. На то, чтобы понять его, ушло время. Это была злость.

Но на смену этому чувству пришел обычный страх, когда Кассандра встала со стула. Мэг зажала в руке медальон на своей груди. Она затаила дыхание, готовая к наказанию.

Несмотря на то что губы Кассандры сжались, она не попыталась взяться за свой амулет.

– Хватит этой ерунды, – заявила она. – Время выполнить свой долг в отношении меня и твоей страны. – Кассандра ощупала свой пояс и отыскала на нем тяжелый железный ключ. – Вот. Пойди принеси «Книгу теней».

Мэг встала с пола, взяла ключ дрожащими пальцами и пошла открывать небольшой сундук возле кровати матери. Там лежали два предмета: тяжелая печать с буквой К и книга, не больше той Библии, что была у Норис.

Страшная «Книга теней» выглядела такой безобидной – просто старинный том с пожелтевшими страницами в потертом кожаном переплете. Но, как только Мэг взяла ее в руки, книга словно обрела собственную страшную жизнь. Каким-то странным образом она чувствовала пульс ее темной мудрости, которая была ей отвратительна, и книга призывала к себе.

Мэг отнесла книгу на стол и положила, нервно вытерев руки о платье. Кассандра взялась за свой посох. Простукивая путь перед собой, она подошла к Мэг.

– Над чем мне сегодня работать, мама? – равнодушно спросила девочка. – Заклинание для возвращения вам зрения?

– Если бы ты была хорошей дочерью, ты бы это уже нашла, – презрительно ответила Кассандра.

Мэг замерла, пытаясь не выдать своего секрета малейшим шорохом или дыханием. Она разгадала заклинание давно, но, если у матери восстановится зрение, кому-то другому придется ослепнуть. Кассандра без сожаления принесет в жертву любого, но Мэг содрогалась при этой мысли. Возможно, тогда мама не будет такой злой, если сможет видеть, но цена была слишком высока.