Весьма своеобразно плененные физики рассматривали свое ближайшее будущее. Причем, в любом случае вовсе не печальное. Имея в виду будущий антагонизм между США и СССР, физики задумывались, на кого они будут работать после войны. В Америке — где в курсе всего самого интересного в области ядерной физики? В Германии — «где мы, наверняка, не сможем свободно проводить дальнейшие исследования в области ядерной физики»? В Аргентине или России — «где нам будут платить по 50 000 рублей»? И один из этих физиков пояснил свой выбор (и не раз затем отклонял лестные предложения на работу): мол он нужен новой Германии, поскольку «немецкая физика после войны будет испытывать в нем настоятельную потребность»…

А далее — все отчетливее стали проявляться натянутые отношения физиков-арестантов между собой: стали образовываться группировки и стала проявляться между коллегами враждебность. А пока.

Не только физические и политические аспекты волновали «английских гостей» в тюрьме. Говорили и том, какие секреты можно выдавать англичанам и какие не выдавать. «из-за страха перед «Вервольфом», службой, которая в последние часы существования рейха была создана Геббельсом для сопротивления и тогда, и в будущем…».

Внимательное ознакомление с отчетом наводило на вывод: немецкие ученые в годы нацизма «уже были готовы сделать карьеру в ходе проводимых в Гер мании исследований в области ядерной физики и принять участие в создании томной бомбы. И они это сделали — с ничтожным результатом для науки.».

И теперь, находясь в заключении, эти десять физиков-неудачников» утешали себя тем, что многократно повторяли сформулированную одним из них сентенцию: «.полагаю, что нам не удалось это сделать, поскольку, в принципе, все физики совершенно не хотели создавать бомбу. Если бы мы все захотели, чтобы Германия выиграла войну.».

И в 59-м году авторитетные исследователи факта в деяниях немецких ученых-физиков «могли-не могли создать», пришли к выводу, что именно в результате подслушанного в английской тюрьме удалось зафиксировать следующее: «можно истолковывать как нежелание немецких физиков-ядерщиков создать атомную бомбу, поскольку на всем протяжении предстоящей войны они якобы были не в состоянии это сделать, и поскольку они якобы вообще не желали это делать». Тут же отмечалось и еще кое-что: «при этом в разговорах они ни разу не касались нравственных вопросов».

Это оригинальный документ комментируют еще и так, мол «тогда ими руководило «заветное желание» прийти к Гитлеру «и уговорить его проводить здравомыслящую политику. Если Гитлера убедить, то можно войну выиграть». И это ими было предусмотрено на тот случай, как только станет понятным «как сделать бомбу!».

Этот документ, кажется, отвечает на вопрос: «не могли или не хотели создавать бомбу для фюрера…»? В обзоре вполне обоснованный вывод делается, ибо пока Гитлеру безгранично везло в ходе войны, и окончательная победа казалась совершенно определенной, у фюрера не было никакой заинтересованности в атомной бомбе. Когда он понял, что до окончательной победы еще далеко, а удача в ходе войны приходила все реже, стало возрастать желание заиметь сверхоружие.

Тем не менее, уже в 41-м году Нобелевский лауреат предупреждал, что физики воюющих стран в период войны работают исключительно в интересах своей страны и делают для этого все возможное. К тому времени ученые и специалисты Третьего рейха в качестве сверхоружия стали предлагать: теоретически возможную — с точки зрения физиков — атомную бомбу и создаваемые Вернером фон Брауном ракеты типа Фау-1 и Фау-2. И ракеты были созданы, благодаря научным, техническим и экономическим возможностям рейха и руками десятков тысяч, работавших в концлагерях.

Исследования в области ядерной физики продолжались, выделяемые на это средства не ограничивались. И в среде работавших царило воодушевление и чувство внимания к их усилиям властей. В дело были вовлечены сотрудники многочисленных лабораторий, от самых крупных до небольших.

В результате был создан довольно примитивный урановый реактор (атомный реактор), благодаря которому германскими учеными была достигнута та точка, где начинается цепная реакция. В ходе нее происходит деление ядра и высвобождается энергия и получается расщепляющийся материал, необходимый для создания атомной бомбы.

Однако этого первого шага к появлению в Германии атомной бомбы оказалось недостаточным не только для получения «военного» урана и тяжелой воды для следующих масштабных исследовательских работ?

Но даже для того, чтобы разрешить многие физические проблемы и, прежде всего, вопрос управления потоком электронов?

Что касается записанных бесед германских ученых, то они не прояснили позицию по способности Третьего рейха создать атомную бомбу. Вопрос, говорилось в отчете, остается открытым…

• «Свет далекой звезды»

• Разведчик атомного века

• Фронтовой разведчик в «мирное время»

• «Сознательный интеллектуал»

• «Блеф Хрущева» — успех разведки

• Первый шоновец о фатальной угрозе Штатам

• «Кибернетике в Союзе быть!»

• Разведка для космоса

• Под четырьмя именами

• Разведывательное сопровождение дипломатии

В главах о мастерстве, привнесенным в разведку из глубин веков, показаны примеры проявления ее успешных «технологий» в делах на «тайном фронте».

Это — работа разведки госбезопасности в советское время — в преддверии, канун, в годы войны и послевоенный период. Охвачены события, эпизоды и операции из тех направлений деятельности разведки, которые, по определению талантливого разведчика генерала Агаянца, осуществляли «разведывательное сопровождение дипломатии» на международной арене по широкому спектру — политическому, экономическому, военному… К приводимым примерам даются пояснения о мировом фоне, на котором проявлялись деяния разведки, и отмечены общие признаки, характеризующие ее усилия.

А фон — это периоды в жизни государства, когда разведке, в частности, в послевоенное время, удалось проявить себя в качестве «лучшей разведки мирового разведывательного сообщества». Как видно из эпиграфа к главе, об этом неоспоримом факте «во весь голос» заявил американский исследователь истории спецслужб.