как далек теперь от дней своей юности; казалось, что все это было совсем в другом мире. И вдруг его охватила тоска, захотелось опять стать таким, каким он был в юности, захотелось полюбить, хотя он и сам не понимал что.

К ним подошел негр Меладо.

— Бем-те-ви, хочу видеть тебя уже с ружьем, — и улыбнулся.

Юноша ничего не ответил, за него сказал Домисио:

— У парня, видно, есть хватка. А, когда человек только пришел в кангасо, никогда не известно, что из него выйдет.

Бем-те-ви улыбнулся.

— Конечно, Меладо, человека проверяют в деле.

С наступлением ночи отряд вышел на дорогу; выбрали полянку у самого изгиба реки и там расположились на отдых. Бем-те-ви и Домисио держались вместе. Парни разожгли под оитисикой костер и стали жарить мясо. Запах курева разнесся в тихой, безветренной ночи. Апарисио улегся на землю подальше от остальных, а Висенте подошел поговорить с парнями.

— Капитан собирается «поработать» завтра ночью. Дело не сложное. Зря патроны не тратить! Нужно проучить одного старика, чтоб не путался с солдатами. — И, заметив рядом с Домисио Бем-те-ви, обратился к нему: — Сынок, тебе уже пришлось побывать в огне?

— Нет, сеу Висенте.

— Ну, ничего, ты только не теряйся; люди думают, что это трудно, но это не так. Нужно только держаться крепко. Мне не пришлось видеть ни одного настоящего парня, который не растерялся бы в первом бою. Смелостью заражаются друг от друга.

Час спустя они снялись: им предстояло идти всю ночь. На рассвете они должны были достичь Луис-Гомеса. Апарисио знал каждый шаг, каждый кустик на этом пути. Они пробирались долго по узкой тропинке, почти совсем заросшей кустарником, а когда вышли на открытую площадку, услышали топот кавалькады. Все бросились в кусты и прижались к земле. Это оказался караван матуто.

Апарисио остановил всадников выстрелом и крикнул:

— Кто у вас за старшего?

Вперед вышел старик с перекинутой через плечо сумкой и обратился к Апарисио:

— Я говорю с капитаном Апарисио?

— Ваш слуга, старик, — ответил Апарисио.

— Приказывайте, капитан.

Выяснилось, что караван шел из Луис-Гомеса, где они закупали зерно для ярмарки в Эшу.

— Капитан, эти лошади — все, что у меня есть…

— Мне от тебя ничего не нужно, старик, скажи только, видел ты там солдат?

— Летучий отряд мы не встречали, капитан, знаю, что лейтенант Камаринья окружил фазенду Лукаса Салданья и перестрелка длилась всю ночь. Лукас Салданья враждует с братом Антониньо. На ярмарке в Луис-Гомесе говорили еще, что ваша милость виделся в Жоазейро с праведным — отцом Сисеро. Капитан, я в вашем распоряжении…

Апарисио попытался выспросить его:

— А как старый Неко Силвино?

— Капитан, я ничего не знаю. Поговаривают о ссоре его сына с полковником Поликарпо. Человек он очень богатый.

Когда караван ушел, Апарисио сказал Висенте:

— Кум, надо торопиться. Солдаты на дороге к Сеара. Нужно поскорее покончить с этим Силвино. Салустиано должен ждать нас, как договорились.

Бем-те-ви шел рядом с Домисио и молчал. Разговор начал Домисио:

— Парень, ты ведь жил с отцом, что же привело тебя к нам?

Зе Луизу нелегко было ответить.

— Это правда, но отец не мог защитить меня. Он всегда говорил: «Сын мой, у нас в Брежо есть покровитель, который может освободить тебя от суда, а здесь, в этом сертане, я не вижу такого человека, как доктор Кунья Лима». Я ранил кинжалом одного негодяя, и мне ничего другого не оставалось, как бежать. Я ушел в кангасо, чтобы не попасть на каторгу.

— Но, паренек, здесь тебе не игрушки, придется немало перетерпеть, пока привыкнешь к нашей жизни. А теперь прежде всего нужно осилить этот переход.

Всю дорогу парень мучился. Слова негра Висенте и Домисио не подбодрили его. Он много слышал об Апарисио, и тот казался ему сказочным героем. А теперь, когда он увидел его так близко, с воспаленными глазами, обросшего, необузданного в своих страстях, не умеющего сдерживать свой гнев, он понял, что это совсем не герой его юношеской мечты. А чего стоила жизнь с этими грязными и распущенными парнями?! В отряд Зе Луиз вступил во время ярмарки в Арранале де Лимейра. Кангасейро уходили, разогнав торговцев. Тогда-то он и подошел к Апарисио:

— Капитан, я хочу пойти с вами.

Посмотрев на него, Апарисио ответил:

— Нет, мне не нужны желторотые птенцы.

Но на помощь пришел Пилан Дейтадо:

— Капитан, мы ничего не теряем, парень подходящий.

Зе Луиз пришел в отряд без оружия, и только к вечеру второго дня, в убежище Жозе де Марио, ему дали обрез и велели стрелять.

Он прицелился и попал. Опять прицелился и опять попал. Так он остался в отряде. И с той ночи, во время всего первого странствования по каатинге, тоска по дому не покидала его. Он вспоминал мать, Алисе, своего старика отца. Родные знали о нем только то, что он стал кангасейро. Потом он был с отрядом в Жоазейро, видел отца Сисеро, массу паломников, живущих в шалашах; ему вспомнились рассказы матери о чудесах старца. Он обратил внимание на его глаза, в памяти запечатлелись его страстные речи. Отец Сисеро благословил кангасейро у входа в церковь. В первые дни мальчику казалось, что все это — увлекательная игра, кангасо действовало на его воображение неотразимо. Но мало-помалу он стал приходить в себя и разбираться в том, как выглядит все это вблизи. Апарисио не разрешал никому рта раскрыть, и все в отряде беспрекословно подчинялись ему.

Однажды к Зе Луизу подошел парень, некий Жермано, и спросил:

— Ты не из Рокейры капитана Кустодио?

Зе Луиз ответил на все вопросы, и Жермано спросил его о брате Терто. Потом сказал ему:

— Послушай, парень, ты пришел сюда, не имея ни о чем представления, а здесь жизнь совсем не забава! Приходится убивать живых людей, лучше бы тебе оставаться с твоей семьей. Ты ведь не должен, как я, мстить за отца, за оскорбленную сестру.

Так началась дружба Зе Луиза с Жермано, по кличке Кориско — Зарница. Из уважения к Кориско парни оставили мальчонку в покое. Благодаря этому он избежал жестоких шуток над собой. Обычно новичка испытывали, нагоняя на него страх. Над одним парнем — он был из Пажеу и спасался в отряде от каторги за убийство — подшутили, подняв в первую же ночь ложную тревогу. Мальчик, испугавшись, вскочил, схватил ружье и спросонья начал палить, не разбирая цели. Одна шальная пуля попала в парня, по кличке Фогон, и ранила его в ногу. Сначала Апарисио взбесился, но, узнав о проделке своих ребят,