– Обещай.

На этом слове его голова дернулась обратно, вернувшись в потребное положение, и он увидел, как вспыхнули от удара окрещённые мечи Жреца и Короля. Гарри собрался с духом и приготовился наблюдать за развитием боя до горькой его развязки. Словно издалека, до него донеслись скорбные всхлипы, срывавшиеся с губ покидавших святилище друзей.

Люцифер и Жрец Ада всё дрались, хотя, судя по их медлительным ударам и тому, как поникали головы соперников между выпадами, было ясно, что бились они, черпая силы из почти опустевших источников.

Киновит начал изрекать смесь чисел и слов – звучала она, как гибрид между распевом и уравнением. При этом демон носился вокруг противника с головокружительной скоростью, лавируя между Люциферовых ударов и постепенно снижаясь, пока не опустился на свалку из тел. Озвученное им хитросплетение звуков сработало: мёртвые и умирающие солдаты подверглись некой аномальной трансформации, и процесс разложения их плоти ускорился – мускулы воинов вздулись так, словно в них пробудились сонмы личинок.

Жрец Ада отбросил клинки, круживший над ним Люцифер изготовился спикировать и нанести восставшему демону смертельный удар. Киновит вытянул руки на уровне груди, ладонями вниз. Что бы за жизнь-во-смерти он не посеял на арене окружавшего его побоища, теперь он возвращал её себе, взращённую и спелую.

Истерзанные трупы у ног Жреца сотрясала жестокая судорога – литании с уравнениями высасывали из мертвецов последние капли демонических сил. Новообретённая мощь превратила тело киновита в алхимический тигель: кости пылали ярким пламенем, а органы расплавили все нечистоты организма. Освободившись, скверна хлынула прочь из узилища. Она извергалась из пор демона, из его глаз, носа, рта, члена и задницы – изо всех возможных каналов. Грязь омыла жреца, и, лишившись последней частицы несовершенной плоти, он стал сущностью вне энтропии. Сущностью, не нуждавшейся ни в лёгких для дыхания, ни во внутренностях для испражнения. Сущностью, питавшейся собственной огненной материей.

Люцифер опустился на пол, изготовился к нападению, и в этот миг плоть Жреца вспыхнула ослепительной белизной. Дьявол, как и все твари, в коих ещё теплилась жизнь, закрыл глаза руками. Но не киновит – Жрец Ада приветствовал смерть своего старого тела. Он всё ещё изрекал спровоцировавший перемену гибридный распев, а трупы дергались и корчились под его ногами, но внезапно поток чисел и слов достигнул точки невозврата, и лучезарные трансмутации в теле Жреца сошлись в едином стремительном порыве – тут Гарри, наконец, осознал, что лучистые нити, которые он принял за воспламенённые сухожилия демона, на самом деле были душами, украденными у мертвецов, на ковре из которых киновит готовил последнюю демонстрацию своей мощи. Затем Гарри посмотрел на Люцифера – противнику не терпелось перейти к новой фазе сражения.

Дьявол бросился вперёд, однако Жрец протянул к нему огненные руки и схватил нападающего за шею. Люцифер принялся бить соперника мечом, однако тело киновита оказалось неуязвимым перед такими ударам. Из раны выскользнули языки белого огня – они ринулись вперед и обмотались вокруг меча и рук Люцифера. Дьявол взревел от ярости и попытался освободиться, но тело противника изрыгнуло ещё несколько огненных веревок, и они увились вокруг гениталий пленённого Сатаны.

Люцифер ещё раз попытался погрузить клинок в Жреца, прицелившись на этот раз в голову. Киновит перехватил его руки и заломил их. Суставы Люцифера раскрошились в кровавую кашу; треснули, не выдержав, кости. Меч выпал из рук Короля Ада, и, дабы увериться, что Люцифер не сможет взять в них другое оружие, ловким движением Жрец переломал ему все пальцы.

Гарри смотрел, затаив дыхание – что предпримет Люцифер? Но, к его ужасу, ответного выпада не последовало.

– Стало быть, это конец? – сказал Жрец Ада.

Даже если Люцифер и хотел ответить, облечь мысль в слова он не смог. Он лишь поднял свою тяжёлую голову и посмотрел киновиту в глаза.

– Смерть, не возгордись… – промолвил демон.

С этими словами он испустил из тела сонмище огненных форм: некоторые из них казались лишь светящимися нитями, другие же походили на многосуставчатые, раскалённые и усеянные пламенными колючками лапы насекомых. Они вырвались из киновита тысячей переплетённых хлыстов, а затем развернулись и ринулись к жертве.

Гарри так зачаровало зрелище битвы, что он не замечал ничего вокруг, с ужасом наблюдая за неотвратимой казнью. Из тела Жреца исходили всё новые огненные конечности, и, точно водоросли, эти кошмарные отростки покачивались в едином, синхронном движении, ожидая следующего приказа, когда они, наконец, смогут нанести coup de grâce[48].

Казалось, Люцифер не замечал их присутствия. Он уже не силился заговорить со своим палачом, и его голова безвольно запрокинулась. Глаза закатились под трепещущими веками, а из открытого рта слышались только слабые стоны. Битва была окончена, и теперь, когда он мог расправиться с соперником, когда ему вздумается, Жрец Ада окинул взглядом поверженного Дьявола.

Киновит сомкнул веки. Его губы зашевелились – так, словно он произносил беззвучную молитву. Он распахнул глаза, и орудия казни, которые он изваял из собственной плоти, метнулись к Утренней Звезде.

Нападение было беспощадным. Ни одна часть дьявольского тела не избежала надругательства. Самое крупное оружие врезалось в грудь Люцифера, и его острие проклюнулось на спине, между двух шрамов, где некогда коренились два крыла. Огненное копьё ударило в кадык; три дротика с безошибочной точностью скользнули меж зубов; ещё один шип пригвоздил язык Люцифера к его нижней губе; стрела с острым, как скальпель, наконечником вспорола левое глазное яблоко, и по лицу Дьявола потекла мутная, кровавая жидкость.

Когда его пронизывали первые орудия, Люцифер дергался, извивался, но чем больше его терзали, тем меньше он отзывался, и вскоре Дьявол вовсе перестал двигаться. Израненный в полсотни мест, он бездвижно лежал у ног киновита.

Жрец Ада осмотрелся. Собор всё ещё освещали растраченные в бою энергии. Однако вопреки жестокости побоища, выживших оказалось в достатке. Многие солдаты были так искалечены, что смертные люди уже давно бы скончались, но хватало и тех, кто пережил сражение, отделавшись лишь парой жалких царапин.

Все глаза обратились к Жрецу – киновит замер над врагом в триумфальной позе. Потоки энергии, излившиеся из его тела, чтобы повергнуть Люцифера, теперь вяло висели, все ещё соединяя врагов огненной пуповиной. Жрец Ада не стал их убирать – пускай все, у кого ещё остались глаза, хорошенько запомнят, кто стоит за вторым низвержением Люцифера.

Затем он развёл руки в стороны и изрёк монолог:

– Я знаю, что многие принесли в это место старую вражду. Вам нужно было свести счёты, и вы пришли в эту святыню не потому, что вам было не всё равно, кто сидит на троне Ада, а лишь затем, чтобы убить врага под покровом битвы.