Комиссар бросил взгляд на ветку, где какая-то птичка чистила клюв о кору. Попытался вспомнить ее название, не вспомнил. А вот Линьяк – тот наверняка знает. Хороший мужик. И хитрый, ловкий, умный, толково рассуждает… Как такой парень может жить в подобной дыре, штампуя протоколы о нарушениях? Копни Шарко чуть глубже – получит от него куда больше информации, чем от всех сыщиков Версаля вместе взятых!

– Думаете, он местный?

Жандарм зашел глубже в папоротники, остановился неподалеку от дерева.

– Мы в этом уверены. Есть еще одна очень важная и очень интересная деталь, о которой я пока не сказал. Подойдите-ка сюда.

Полицейские подошли. Линьяк указал на землю:

– Здесь, у подножия ствола, мы обнаружили десяток жженых спичек и коробок с картинкой-рекламой спиртного для молодежи под названием «Витамин Икс». Сыщики из Версаля считают, что убийца, совершив преступление, уселся тут и стал чиркать спичками: сидел и жег одну за другой, глядя на трупы. Большая часть спичек была надломлена или сломана, и это доказывает, что преступник сильно нервничал, ему надо было спустить пар, как кастрюле-скороварке: надо было посидеть, снять напряжение, может быть, он плохо себя почувствовал и не мог уйти сразу. А может, у него совсем крыша поехала. В любом случае, повторяю, убийца этот не из аккуратистов, которые стараются уничтожить все следы.

Он посмотрел на место преступления и вздохнул. Никогда он уже не сможет пойти погулять в лес и не вспомнить при этом об убийстве. И никогда он больше не позволит своим детям играть одним, пусть даже и в собственном саду. Трагедия наложила неизгладимый отпечаток на жизнь капитана Линьяка.

– Этот спичечный коробок – просто дар небесный. Он точно принадлежал убийце, потому что жертвы пользовались зажигалкой. И он снабдил нас бесценной информацией, потому что таких спичек никогда не было в продаже: их примерно месяц назад раздавали на дискотеке в Фонтенбло в клубе «Голубая река» во время рекламной кампании. Отсюда можно сделать вывод о том, что убийца скрывается в этом городе и бывает в этом клубе.

– А разве он не мог приехать в клуб из какого-нибудь соседнего городка?

Линьяк покачал головой:

– Тогда – нет. В тот вечер дискотеку устраивали только для жителей Фонтенбло и на входе всех строго проверяли.

Шарко и Леваллуа снова переглянулись: вот неожиданная информация!

– А… а у версальцев есть что-нибудь интересное насчет этой дискотеки? Потенциальные подозреваемые?

– Пока никакие опросы населения ничего не дали. Эта рекламная акция привлекла огромное количество людей, почти всю молодежь города. Здание клуба трещало по швам – собралось больше пяти тысяч человек. И при этом единственное, полностью достоверное, чем версальцы на сегодняшний день располагают, – это ДНК убийцы. Вероятно, им придется взять образцы ДНК у некоторых молодых людей, которые бывают в этом ночном клубе и носят сорок пятый размер обуви. Но представляете, сколько времени это займет и сколько будет стоить!

– Особенно если убийца пришел туда в тот вечер первый раз…

Шарко принялся шагать из конца в конец поляны, потирая подбородок. Жандармы охотятся за призраком, чудовищем, не имевшим никакого мотива преступления, монстром, который, вполне возможно, сидит сейчас дома и выйдет наружу только тогда, когда ему снова захочется крови. Да, им известно, как он сложен, но больше ничего – ни о внешности, ни о том, что побудило его к действиям. И совершенно очевидно: никто понятия не имеет о том, что у убийцы должны быть общие черты с Грегори Царно. А между тем для того, чтобы взять в клещи неизвестного душегуба, надо воспользоваться тем, что известно об убийце Клары Энебель.

Комиссар остановился, понаблюдал немножко за тем, как птица кормит в гнезде птенчиков, и тут ему в голову совершенно неожиданно пришла сумасшедшая идея. Правда, ее проверка, скорее всего, займет весь день до вечера, но попробовать стоит. Ведь может случиться, что Ева Лутц с ее поисками, с собранным ею материалом поднесет им убийцу на блюдечке!

Шарко попытался скрыть волнение:

– Отлично, капитан, спасибо. Думаю, мы увидели все, что надо было увидеть.

На стоянке у жандармерии он распрощался с Клодом Линьяком, дал тому уйти и только тогда протянул руку Леваллуа ладонью вверх:

– Давай ключи. Я поведу машину.

Комиссар устроился на месте водителя, Жак рядом.

– Везде образцы ДНК, – проворчал он, не скрывая скепсиса, – и еще этот спичечный коробок. Тебе не кажется, что это уж слишком? Как будто преступник хочет, чтобы его поймали.

– Но ведь, может быть, так и есть! Может быть, он и впрямь показывает, где его искать, потому что сам не понимает своих действий. Знает лишь, что опасен и что это в любой момент может повториться.

– Тогда почему бы ему не сдаться жандармам?

– А кому охота доживать свои дни в тюрьме? Убийца, с одной стороны, оставляет себе шанс, с другой – как бы оправдывает себя: «Если я снова пойду убивать, это случится по вашей вине, потому что вы вовремя меня не арестовали».

Они выехали на департаментское шоссе, и Шарко свернул к Фонтенбло. Лейтенант нахмурился:

– Может, объяснишь, какую затеял игру? Что ты собираешься делать? Хочешь пойти в этот клуб и повторить все, что уже сделали ребята из Версаля? Ей-богу, у нас и без того полно дел!

– Вовсе нет. Сейчас мы оба отправимся на охот у за сокровищами. У нас огромное преимущество перед версальцами: из книги Тернэ нам известно, что общего у анонимного убийцы с Грегори Царно. Они оба не совсем нормальны, оба молодые, высокие, крепкие, и, бьюсь об заклад, оба – левши.

– Почему ты так решил?

– Мы же все время, чуть ли не с первого дня, в этом варимся. Лутц посещала в тюрьмах парней именно такого типа, пока не встретилась с Царно. Ее убили из-за того, что она изучала левшей. Тебе мало? Ладно, сейчас мы разделимся. Ты возьмешь в Фонтенбло напрокат машину до вечера и обойдешь всех врачей, какие практикуют в городе.

Лейтенант вытаращил глаза:

– Шутишь, что ли?

– Неужто я похож на шутника? Ты спрашиваешь каждого доктора, нет ли среди его пациентов высокого молодого мужчины плотного сложения, неуравновешенного и временами видящего мир перевернутым. Впрочем, может быть, этот симптом проявится чуть иначе: может быть, пациент жаловался на проблемы со зрением, на сильные головные боли… Короче, на что-то, что позволяет заподозрить галлюцинации и душевную болезнь.

– Бред какой-то! Зачем все это надо?

– У Грегори Царно, последнего, кого Лутц навестила из своего списка, наблюдались именно эти симптомы. Он иногда видел мир перевернутым. Такие периоды никогда не были у него долгими, но на то, чтобы он потерял равновесие, времени хватало. И такие периоды обычно были связаны с проявлением жестокости.

Леваллуа нахмурил брови: