– А я тебе их показывал? – Одьен достал из кармана куртки браслет и протянул его Айени.

– Показывал! Но я еще раз… …посмотрю! – он начал посмеиваться и сунул браслет в карман.

– Я его у нее в сумке нашел. Ты бы видел, ка-а-ак она испугалась! Прям, белее сне-е-ега стала. А потом такая: «Это не то, что ты ду-у-умаешь. Але-е-ксис все не так поняла». Да что там понима-а-ть? Конечного из меня сделала. Урода… …поток нецензурной брани.

Одьен подошел ко мне, опустился на колени и обнял за талию, прижавшись носом к моему лобку.

– Это даже не мой браслет. У меня нет… …двух браслетов. Тока оди-и-ин. Забери его себе… Он мне не нужен. Нет у меня… …баб никаких. А со шлюхами… …никогда не спал. Ты посмотри-и-и, как ты у меня записана… – он протянул мне руку со своим браслетом на запястье. – Люби-и-имая. Так и записана! Посмотри! «Люби-и-имая».

В доме соседей загорелся свет, а за такое представление на своем крыльце я была готова простить многое, и даже дать, куда давать не следует, в виду последующих проблем с прямой кишкой в будущем, будь то трещины, разрывы, выпадения… Отвлеклась.

– Пошли в дом. Утром разберемся.

– О! Джейсон! – закричал Айени моему соседу, который вышел на улицу. – Дже-ейсон Коноли! Приве-е-ет!

– Если вы сейчас же не заткнетесь, я вызову архиереев! – сосед пригрозил Айени кулаком.

– Извини! Джейсон, извини! – умолял Айени. – Мы все. Тш-ш-ш.

– Доктор Ней, – сосед обратился ко мне, – я, конечно, все понимаю, уважаемые люди, но…

– Извините, мистер Коноли. Сегодня прямо в больнице умер их друг.

– Денни! – воскликнул Одьен, оторвав нос от моей ночной рубашки и моего лобка соответственно. – Денни Ориссон! – Одьен тут же прижал ладонь к губам. – Извините.

– Сочувствую. Может, мне вызвать им такси? – предложил сосед. – Или позвонить их сестрам, чтобы забрали?

– Нет. Сейчас я их угомоню. Все, идем в дом! – я затащила за порог Одьена и пошла за Айени.

Слава Богу, никто из них не сопротивлялся и еще мог идти.

Айени я постелила в гостевой. Пока укладывала его, Одьен разделся сам и завалился на кровать в моей спальне. Я приоткрыла окно, чтобы проветрить, и легла рядом с ним. Оказалось, что Одьен еще не спал. Он попытался залезть головой под мою ночную рубашку, чтобы – с его собственных слов – сделать любимой кунилингус. Я урезонила его только тем, что начала активно отбиваться. Он отвернулся от меня и сказал, что очень сильно обиделся. Спустя минут пять он уже спал.

Хорошо, что завтра суббота и мы не дежурим.

***

Как ни странно, в полпятого той ночью я не проснулась.

– Твою мать… – услышала я под боком часов в семь утра.

Одьен встал и поплелся в туалет. Потом вернулся и снова лег. В комнате от перегара можно было топор вешать. И это несмотря на приоткрытое окно. Что творилось в гостевой, я даже представлять себе не хотела.

– А где у тебя туалет? – послышался голос Айени из коридора.

Очевидно, Одьен и его разбудил.

– Возле моей комнаты! – прокричала я.

– Где туалет? – Айени приоткрыл дверь и всунул голову.

– Да твою мать! – Одьен встал и проводил Айени в туалет.

Вернулся и закрыл дверь.

Спустя несколько минут Айени снова заглянул.

– Дайте полотенце. Я в душ хочу.

– Если ты еще раз заглянешь в спальню к моей Aisori, я тебе глаза выколю! – не вставая с постели, прокричал Одьен. – Дверь закрой!

Айени закрыл дверь.

– Так вы полотенце дадите или нет? – едва не заскулил он из коридора.

– Спать иди! – рявкнул Одьен.

Я хотела встать, чтобы достать полотенце, но Одьен обнял меня за талию под одеялом и прижался носом к моей груди. И я поняла, что Айени придется снова пойти спать. Он, похоже, свою участь осознал и принял. Буркнул что-то за дверью и ушел.

– Ты помнишь, как вы здесь оказались? – тихо спросила я.

– Смутно, – прохрипел Одьен.

– А что устроили перед домом?

– Тоже смутно. Я еще не протрезвел. Спи.

– «Любимая», – я улыбнулась сама себе. – Ты на самом деле меня так записал?

– Да.

– А второй браслет действительно не твой?

– Нет.

– И ты мое имя никому не сказал? – решила еще раз уточнить я.

– Нет.

– А ты меня еще любишь?

– Нет.

– Нет?

– Ты меня кинула. Я тебя больше не люблю. Спи.

Я замолчала. Лежала и не двигалась. Не думала, что услышать от него слова «я тебя больше не люблю», пусть даже и в шутку сказанные, все равно окажется так неприятно.

– Чего притихла? – спустя минуту спросил он.

– Сплю.

– У тебя тахикардия. Ты не спишь.

– Пытаюсь уснуть, – вздохнула я.

– Я соврал.

– На счет чего?

– Я тебя люблю.

– И я тебя люблю.

Он высунул голову из-под Одеяла и взглянул на меня своими абсолютно черными глазами.

– Я с перепоя. Продублируй, пожалуйста.

– Я тебя люблю, – совершенно искренне ответила я.

– Хорошо, – он снова залез под одеяло и снова прижался носом к моей груди. – Кунилингус делаю, в попку не даю, – произнес тихо.

Меня разобрал смех.

– Не трясись, у меня голова болит.

– Извини.

***

«Сом-м-м…» «Сом-м-мервиль».

Я открыла глаза и села в кровати.

– Что? – Одьен проснулся. – Что случилось?!

– Нужно кое-что проверить, – я накинула халат и вылетела в коридор.

Взяла ключи от машины, выбежала на улицу, отогнала развалюху в гараж.

Одьен и Айени вышли ко мне, когда я уже достала инфоблок Питера из-под капота.

– Питер сказал «Сом-м-м». Мы предположили, что он хотел сказать: «Соммервиль». А что, если это и был пароль? Если последнее, что он хотел сказать палачу, который ему помог, это пароль на доступ к информации, из-за которой Питера могли убить?

– Я что-то пропустил? – поинтересовался Айени.

– Сейчас объясню, – устало вздохнул Одьен.

Я вернулась в дом, подключила инфоблок в голопроектору в гостиной, активировала клавиатуру и в строке пароль ввела слово «Соммервиль».

Вход в систему был выполнен. Внутри всего одна папка под названием «Дело Соммервиль».

– Так вы теперь по домам покойников лазите? – подколол Айени и плюхнулся на диван. – Это подсудное дело, кстати!