litbaza книги онлайнПриключениеСинее и белое - Борис Андреевич Лавренёв

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 101
Перейти на страницу:
испуганно рвущееся пространство.

— Молодец, Гладковский! — говорит Глеб, щурясь от света.

— Рад стараться, ваше высокоблагородие.

Уставный ответ звучит у Гладковского как-то по-особенному. В нем сознание своего достоинства, он отвечает мичману почти как равный. Странный матрос, но прекрасный служака, образцовый унтер-офицер. Надо не терять его из виду.

Бараном блеет телефон. Глеб берет трубку у телефониста, ему хочется самому услышать. Может быть, что-нибудь интересное.

— Левая носовая.

— Это вы, Алябьев? — слышит он голос Калинина.

— Я, Борис Павлович.

— Как у вас?

— Все в порядке.

— Отбой боевой тревоги. Прислуге остаться при орудиях. Могут спать, не отходя от пушки.

— А что наверху, Борис Павлович? — спрашивает Глеб.

— Ни черта особенного. Нагремели в штаны, теперь проветриваемся. Можете погулять. Перемен пока что не предвидится. Вселенная в тумане, на дне морском Садко на гуслях играет.

Жестяной звук лейтенантского смешка — и Глеб слышит, как трубка упала на рычажки.

— Гладковский!

— Есть, ваше высокоблагородие.

— Прислуге остаться! Можете дремать, ребята. Все спокойно — неприятеля еще нет.

Глеб спускается вниз и по коридору выходит на ют. У борта стоит группка офицеров, вглядываясь в начинающую светлеть пелену тумана за боном, в просвете между батареями. Подходя, Глеб взглядывает на часы — пять часов пятьдесят минут. С каждой минутой светает.

В кучке офицеров Ливенцов, Горловский, Лобойко, дер Моон, Спесивцев. Говорят почему-то придушенным шепотком, точно боятся, что разговор будет услышан там, за боном, в колышущейся полосе тумана.

— Только что с Сарыча передали. На зюйд-весте видели прожектор, — говорит Лобойко.

— Чей?

— Ясно — «Гебена».

— Возьмите катеришко — сходите справьтесь, — ядовито советует Спесивцев.

— Вероятней всего, «Прут». Он должен быть где-нибудь у Фиолента.

— Нарвется на немца как пить дать. По пер…

Штурману не удается договорить. Снова томительно взывают горны и гремят колокола по всему рейду. Опять боевая тревога.

Влетев в башню, Глеб подымается к наблюдательному колпаку. В стеклах перископа близкая, как будто здесь, под самой рукой, часть берега Северной стороны. На голых скалах видны кустики высохшей травы. Как на ладони — задний фас батарей, видно, как копошится прислуга у орудий.

Что в море? Но Константиновская батарея, бон, выход закрыты от взгляда надстройками корабля. Какая бессмыслица! Торчать на якоре, когда противник уже у города, когда по морю шныряет вражеский прожектор. Вести огонь можно только кормовой башней.

Глеб переводит перископ в глубину рейда, где на мертвых якорях, наглухо приклепанный, стынет штабной блокшив, сданный к порту линейный корабль «Победоносец». Рядом с ним стоит небольшой пароходишко. Всмотревшись, Глеб узнает флагманский тральщик бригады траления и рядом другие тральщики. Значит, бригада траления вернулась с моря. Что же там? Как мучает эта дурацкая неизвестность! Хотя бы из боевой рубки сообщили что-нибудь.

И вдруг Глеб слышит рождающийся вверху, над кораблем, в плотном осеннем воздухе низкий, гнетущий, приближающийся рев. Он проносится вихрем над самой башней, и Глеб видит, как на середине рейда, будто вытолкнутые подводным извержением, встают пять высоких белых фонтанов.

Они не успевают еще улечься и рассыпаться кругами пены, как с палубы «Георгия» выплескивается вперед длинное, мгновенное, сверкучее пламя, и вслед за ним могучий, грузный удар потрясает рейд. Еще пламя, еще удар. Пауза — и в третий раз.

Ах, что же делается там? Глеб чувствует, как трясутся его пальцы, бешено вращающие штурвальчик перископа. Быстро плывет в стеклах опять Северный берег, батареи. Теперь они тоже полыхают вспышками залпов.

Хлещущий плеск лопается где-то рядом. Слышно, как на борт корабля обрушивается тяжелая масса воды. Попадание? Нет, вероятно, только у самого борта.

Подлое ощущение беспомощной мыши, запертой в мышеловке. Мелкие мурашки щекотно ползут по спине. Что это? Страх? Неужели он испугался? А матросы?

Глеб взглядывает вниз. Матросы стоят недвижно. Головы у них склонены набок, они тоже прислушиваются к темным звукам снаружи. Рука гальванера замерла на ключе. Внимательный взгляд Гладковского встречается с глазами офицера.

А за стальным колпаком, которым накрыты люди, продолжают грохотать залпы.

* * *

В пять часов пятьдесят восемь минут в штаб командующего флотом поступило донесение с северного наблюдательного поста на мысе Лукулл. Начальник поста сообщал, что в виду мыса появилось двухтрубное двухмачтовое судно, идущее к Севастополю.

В сопоставлении с предыдущим донесением поста Сарыч о видимом в море прожекторе можно было уже уверенно предполагать приближение неприятеля. Из своих в этом районе мог находиться только посланный адмиралом в Ялту «Прут». Но ему не было никакого смысла обнаруживать себя боевым освещением.

Но, несмотря на то, что штабу уже было известно о налете турецких миноносцев на Одессу и адмирал Эбергард телеграфировал в Ставку о событиях ночи и выходе флота в море, — ни флот не двигался с рейда, ни штаб не предпринимал ничего для встречи противника.

Помимо спешки и нервности, мгновенно охватившей штаб, превращая его тихий приют на «Победоносце» в разбуженное осиное гнездо, на действиях командования роковым образом отразилось трехмесячное двусмысленное состояние «ни войны, ни мира», притупившее восприятие опасности и быстроту реагирования.

После первого донесения Лукулла ни кораблям, ни береговым батареям, ни начальнику минной обороны не было дано никаких указаний на случай появления противника.

В море оставалась бригада траления, совершенно беззащитная и обреченная на гибель, и дозорный четвертый дивизион эскадренных миноносцев в составе «Лейтенанта Пущина», «Живучего» и «Жаркого». Миноносцы были старые, угольные, с максимальным двадцатипятиузловым ходом. Вероятный противник — «Гебен» — превышал этот ход на три узла.

В шесть часов двадцать минут, когда уже просветлело, пост Лукулл вторично донес, что замеченное судно — несомненно военное и имеет башни с орудиями. Через три минуты начальник бригады траления по собственному почину, не дожидаясь приказаний, повернул с партией на траверзе Херсонесского маяка в Севастополь, ибо завидел на севере вылезающий из тумана огромный силуэт линейного крейсера. Сомнений не оставалось, и, бросившись полным ходом к рейду, натралбриг дал радио комфлоту: «Вижу «Гебен» в тридцати пяти кабельтовых на норт-ост-тен норд, курсом зюйд».

Но «Георгий Победоносец» молчал. Он стоял в глубине бухты, как мертвый корабль-призрак. Начальник

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?