- Как бы нам не хотелось этого, Макс, но нужно.

Вишневский не хотел затягивать с этой ситуацией, поэтому, поднявшись, подошел к двери, открыл ее и, глянув на любимую, у которой одна рука лежала на животе, а второй она писала, тяжело вздохнул, но все же произнес:

- Любимая, зайди к нам, пожалуйста, - Рита кивнула и сразу подошла к Максу, утопая в его объятиях.

А Константин с нежностью смотрел на счастливых детей и сам был рад, что они обрели друг друга, ведь дочери не найти лучшего мужчину, чем Макс.

- О чем вы хотели, поговорить? – спросила девушка, усаживаясь в предложенное кресло.

- Ритуль, у нас для тебя есть одно известие, - начал мужчина, но Максим его перебил.

- Вениаминыч, давай без предисловий, - попросил он и продолжил. - Рита, у Натальи опухоль, она просить денег на операцию.

Маргарита тут же застыла от услышанного и инстинктивно прикрыла руками живот, словно ее хотели ударить, а закрыв на секунду глаза, она тяжело сглотнула и тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение.

- Откуда вы… Откуда вы знаете? – взяв себя в руки, негромко спросила блондинка.

- Она каким-то образом узнала, где я живу, и сегодня утром мы разговаривали…

- Дорогая, только от тебя зависит ее жизнь, вернее, то, сколько ей осталось, - снова поспешил пояснить Макс.

- Я не могу сказать «нет», - ответила девушка холодным тоном, в котором слышались нотки горечи.

- Цветочек, вот откуда в тебе это? Даже Вениаминыч не такой добрый, как ты.

- Просто давайте поможем ей?

- Ты же знаешь, мы сделаем это ради тебя.

- Знаю, только у меня одна просьба.

- Какая?

- Я больше никогда не хочу ее видеть. Никогда.

Девушка поднялась с кресла и подошла к окну - с высоты этажа заснеженный город казался еще красивее и более сказочный, наполненный разными событиями и людьми. Сейчас Рита зажила совсем другой жизнью, светлой и доброй, где нет места злу, тем более сейчас, в таком прекрасном положении, в котором она находилась. Теперь нет места прошлому, постоянно очернявшему ее жизнь, теперь только чистое и любимое, только реальное и действительно возможное, то, о чем и мечтать нельзя было. И она не позволит людям, которые причинили ей боль, вмешиваться в ее реальность, и уж тем более - приближаться к ребенку, который вскоре родится.

- Мой сын достоин только вас, - добавила она и, обернувшись, улыбнулась своей семье.

ГЛАВА 22

В жизни Маргариты настали счастливые дни, дни, когда совершенно не хочется думать о прошлом, или гадать, почему произошло так, а не иначе. Сейчас она понимала, что все именно так, по-другому ведь она бы уже и не захотела, предложи ей сейчас вернуться вспять и переписать судьбу. Нет, ни за что не откажется от того, что есть теперь в ее жизни. Теперь она обрела семью, отца, любимого мужчину, племянницу и всех родных Макса, а совсем скоро у нее родится крохотное чудо, которое так уютно расположилось у нее под сердцем.

С новостью о скором рождении ребенка Рита очень изменилась, стала более женственной, нежной, а также капризной, что, в принципе, свойственно беременным. Что касалось ее мужчины, так здесь все было идеально, и пусть, может, кто-то в такое не верит, но Макс был именно таким. Где нужно, он мог приструнить ее, если это касалось, например, такого: хочу бокал красного вина, или обуть сапоги на каблуках. Ведь после его серьезного взгляда всё «хочу» тут же исчезало. В остальном же он очень бережно и заботливо относился к желаниям Риты, учитывая, что это желание и его маленькой Вишенки внутри нее.

Также Макс чаще оставлял ее дома под предлогом приготовления ужина, или того, что на улице скользко - не дай Бог, упадет, и тому подобное. В ответ девушка недовольно фыркала, но после страстного поцелуя соглашалась, и просила, чтобы скорее возвращался. А он так и делал, раздавал указания, проверял необходимые документы, смотрел отчеты и возвращался к любимой, и каждый раз не с пустыми руками. Поначалу это были цветы, фрукты или то, что при очередном звонке пожелает сама девушка, но вот позже, когда животик понемногу начал округляться, Максим принялся покупать игрушки, одежду, и размещать это все в детской комнатке, где уже были наклеены обои. Детская кроватка, манеж, комод и даже столик для пеленания малыша, а вернее - малышки, для которой все было устроено в нежно-розовых оттенках. Также будущий папа позаботился, чтобы в детской были оборудованы теплые полы, в первую очередь, переживая за здоровье своих любимых, которые будут проводить там ближайшие годы. Цветочек вздыхала на такое его поведение, ведь пол ребенка решили не узнавать, а устроить самим себе сюрприз при родах, вот только их заботливый мужчина накупил абсолютно все, что нужно для ребенка, кроме коляски.

Еще после нового года Макс через начальника отдела безопасности узнал о Ржевском, тот устроился на оптовый склад грузчиком, а насобирав денег, уехал, убитый горем, к матери в Египет. Что было с женщиной, его совершенно не интересовало, главное, эта семейка больше никогда не будет отравлять жизнь его девочке. Что касалось Натальи, то через два месяца после операции она все же умерла, организм оказался не в силах перебороть страшную болезнь. Вишневскому абсолютно не было жаль Долматову, но ему было страшно сообщать Рите о случившемся, понимая, что печальное известие принесет ей боль. Но он должен был сделать это, и как можно быстрее, а поэтому тянуть не стал и тем же вечером, сидя у камина на теплом ковре, он рассказал ей о случившемся, при этом продолжая все время держать ее ладонь в своей руке. Но реакция девушки его удивила, она только тяжело вздохнула и крепче сжала мужскую руку, а потом и вовсе прошептала: «Мы больше ничего поделать не могли, Бог сам выбирает, кого забрать к себе». И после этой фразы больше в их доме никогда не было разговоров о прошлом, о Наталье и семье Ржевских. Все исчезло, как страшный сон, который по утрам оставляет после себя неприятные воспоминания, а ближе к обеду и вовсе выветривается из памяти.

Одним прекрасным утром Макс проснулся раньше своих девочек, но, не имея желания покидать постель, аккуратно положил руку на круглый живот, и тут же почувствовал пинок своей дочурки. Улыбнулся, понимая, что там уже сформировавшийся человечек, и чуть сполз вниз, оказавшись лицом на уровне живота:

- Привет, моя маленькая, привет, моя доченька, ты почему так рано проснулась, мамочке спать не даешь? – он разговаривал и одновременно поглаживал живот, упиваясь такой нежностью и счастьем, и ликуя, что может делать это втайне от Цветочка, но с ее же животиком. – Давай еще немножко полежим спокойно, чтобы мама выспалась, а то в последнее время ей стало уже тяжелее ходить, ты ведь, наша кнопочка, растешь.

Макс почувствовал довольно ощутимый толчок как раз там, где находились его пальцы и, в этот момент Рита вздохнула и немного склонила голову, а малышка снова толкнулась, после чего девушка издала что-то, вроде «умм».

- Ну, ты чего бушуешь, маленькая моя, решила у мамы в животике танцы устроить? – он улыбнулся, до сих пор не веря, что там, внутри, его дочь, любимая дочь от любимой женщины. – Уже скоро ты будешь с нами, мы тебя очень ждем, я тебе даже комнату приготовил, там будет все, что ты захочешь, - продолжал шептать и нежно поглаживать голый живот. – Вишенка моя, девочка любимая, если бы ты знала, как мы тебя ждем… О, а я тебе рассказывал, какая красивая наша мама? Нет? Она у нас блондинка, с отросшими корнями, - засмеялся он в кулак и, вдруг став серьезным, добавил. - Ты только маме об этом не говори, ну, про корни, а то она меня быстро в бараний рог скрутит, а оно нам надо? – спросил он, словно кроха могла ответить, и тут же продолжил. - А еще у мамочки голубые глазки и красивый носик, а знаешь, какая она смелая…