К шести часам вечера жители деревни начали расходиться по домам, и слуги принялись убирать со стола.

Иден вдруг почувствовала неясную тревогу. Взяв несколько тарелок, она решила отнести их в кухню. Однако Пирс остановил ее. Забрав у нее тарелки, он передал их миссис Микс и, посмотрев на Иден, сказал:

— Пойдем.

Ей показалось, что от волнения ее сердце вот-вот выскочит из груди. Он сжал своей крепкой рукой ее дрожащую руку, и их пальцы переплелись. Ободряюще улыбнувшись ей, он повел ее в дом.

Он вел ее в свои апартаменты. Они шли по мраморному полу, и их шаги гулким эхом разносились по всему фойе. Потом они поднялись по лестнице на второй этаж и, пройдя по устланному толстым ковром коридору, подошли к двери, ведущей в его комнаты.

Он открыл дверь и отошел в сторону, пропуская ее вперед. Иден не сдвинулась с места. Она понимала, что, как только она переступит порог этой комнаты, ее жизнь уже навсегда будет связана с его жизнью.

— Иден?

Она почувствовала, что у нее все дрожит внутри. Сделав глубокий вдох, она вошла в комнату. Эта комната была обставлена по-мужски — добротной, массивной мебелью. На стенах висели картины с изображением лошадей, а на столе стояла гравюра, на которой был запечатлен Король Корнуолла.

Для того чтобы лучше рассмотреть гостиную, Иден прошла по толстому индийскому ковру в центр комнаты. Заперев дверь, Пирс наблюдал за ней. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд.

— Замечательная гравюра. Мастеру удалось передать сходство с оригиналом. Король Корнуолла на ней как живой.

— Да, это правда, — согласился Пирс. Она уловила в его голосе легкую иронию. — Не волнуйся, Иден, я не собираюсь набрасываться на тебя, — заверил он ее.

— О, я знаю, — дрожащим голосом произнесла Иден. — Просто… — пробормотала она, проведя рукой по холодной полированной столешнице, и замолчала, ибо увидела, что дверь в спальню открыта.

Ее внимание сразу же привлекла огромная кровать с балдахином. Прикроватные занавески и покрывало были одинакового темно-синего цвета. Стены спальни были оклеены бежевыми шпалерами, и благодаря этому комната казалась необычайно светлой.

Забыв обо всех своих страхах и волнениях, Иден прошла через небольшой коридор, соединявший две комнаты. Его спальня располагалась в самом торце дома. В ней имелось три окна, которые выходили на восток, юг и запад. День клонился к вечеру, и поэтому комната была залита золотистым светом заходящего солнца.

Иден стояла возле кровати, в самом центре комнаты. Из окна, находившегося слева от нее, были видны конюшни и пастбище. Окно с правой стороны смотрело в сад, а через то окно, которое находилось прямо перед ней, можно было увидеть море и тонкую линию берега.

— Такое впечатление, как будто я нахожусь на вершине мира, — прошептала она.

— Я знал, что тебе понравится эта комната, — сказал Пирс, который стоял, опершись о дверной косяк.

Он медленно подошел к ней. Иден ждала. Она знала, что сейчас должно произойти. Ее долго обучали тому, как нужно вести себя в такой момент, и… все же ей казалось, что то, чем они сейчас будут заниматься, совершенно не похоже на То, чему ее учила мадам Индрени.

Он снял вуаль, которая подобно шали укрывала плечи Иден, и отбросил ее в сторону. Его взгляд был прикован к ее губам.

Она почувствовала, как по всему ее телу пробежала дрожь. Дрожь ожидания и предвкушения.

— Я хочу сделать тебя счастливым, — тихо произнесла она.

Его губы медленно растянулись в улыбке.

— О, Иден, я уверен, что тебе это по силам. Ты сделаешь меня невероятно счастливым, — сказал Пирс и, наклонив голову, прижался губами к ее губам.

«С ней нельзя спешить. Нужно действовать очень осторожно», — мысленно напомнил себе Пирс. В тот самый момент, когда он впервые увидел эту женщину, им овладело страстное желание, и с каждым днем оно становилось все сильнее и сильнее. Однако Пирс понимал, что она — девственница. На этот счет у него не было никаких сомнений.

Однако она так же, как и он, дрожала от страсти, прижимаясь к нему всем телом. Ее груди прижимались к его груди, а ее бедра — к его бедрам.

Подхватив Иден на руки, он понес ее к кровати. На прикроватном столике стоял кувшин с ароматизированным гусиным жиром, который дала ему миссис Микс. Однако он уже почувствовал, какой сильный жар исходит от ее тела, и понял, что жир ему не понадобится.

— Иден, я хочу доставить тебе удовольствие. Огромное удовольствие, — сказал он, ложась на кровать и сбрасывая туфли.

Схватив Пирса за лацканы пиджака, она притянула его к себе и начала целовать так пылко и страстно, что он забыл обо всем на свете.

Когда же она начала стягивать с него пиджак, то он забыл о том, что дал себе слово обращаться с ней очень нежно и осторожно. Ему нужно было расстегнуть ее платье. Пирс нащупал у нее на спине два ряда пуговиц. Сначала следовало высвободить Иден из кружевной юбки, а потом из платья. Пуговицы были очень маленькими, и ему пришлось изрядно повозиться с ними. Если бы его невеста была застенчивой и робкой и спокойно лежала на кровати, не мешая ему, он бы справился с этим гораздо быстрее.

Оставив на некоторое время неподатливые пуговицы, Пирс помог ей снять с него пиджак, а потом снова принялся за работу. Иден же, не теряя времени, начала развязывать его шейный платок. Ее пальцы были более тонкими и ловкими, и поэтому она очень быстро справилась с этим делом и стянула платок с шеи Пирса. После этого Иден расстегнула его жилет.

Пирс тем временем продолжал сражаться с пуговицами, однако ему никак не удавалось расстегнуть их. Как же, черт побери, они ему надоели!

Она уже почти полностью раздела его, а он продолжал возиться с ее одеждой. Застонав от досады и нетерпения, он перевернулся на спину и, обхватив Иден, положил ее на себя сверху.

— Пирс?

Он осторожно прикусил ее нижнюю губу. На него посыпались заколки, которые выпадали из ее волос вместе с бутонами цветов, украшавшими ее прическу. Однако он не обратил на это никакого внимания. Ее поцелуи были горячими и хмельными, как самое крепкое вино, но опьяняли гораздо сильнее… И это мешало ему сосредоточиться, когда он снова принялся за эти чертовы пуговицы. Он расстегнул одну пуговицу. Его пальцы запутались в ее шелковистых волосах. Потом расстегнул вторую…

Оторвавшись от ее губ, он издал громкий стон, и она расхохоталась.

— Не вижу в этом ничего смешного, — заявил он и тоже засмеялся. — Я уже готов разорвать на тебе это платье.

— Позволь мне помочь тебе, — тихо произнесла она.

Он хотел возразить, но она села на него, обхватив ногами его бедра и укрыв его своими юбками. Он понял, что, надев корсет, она тем не менее не надела ни панталоны, ни нижнюю юбку, и почувствовал, что своим самым интимным местом она сейчас прижимается к его животу.