* * *

Когда Василько Константинович узнал о монгольской атаке, то перед ним стал выбор — либо взять тех, кто у него под рукой, и спешить к месту сечи, либо собрать весь полк, вооружить, изготовить к бою и лишь после этого выступить на врага. Князь выбрал второе, не желая вводить в бой свою рать по частям, и лишь тогда, когда все воинство собрались и вооружились, он повел его на помощь Георгию Всеволодовичу и остальным своим родственникам. Ветер развевал ростовские стяги, лес копий колыхался над пешей ратью, которая быстро шла вдоль Сити, а князь ехал во главе конной дружины. Но вскоре появились первые беглецы, и от них Василько узнал о поражении основной массы русских войск и гибели Великого князя. Надо было срочно уводить ростовский полк, но тут появилась вражеская конница, которая двигалась по льду реки и вдоль берегов, — увидев приближающихся монголов, князь Василько надвинул поглубже шлем и снял с луки седла висевшую там тяжелую палицу.

* * *

Ростовский полк вступил в сражение как положено — построенный в боевой порядок, полностью вооруженный и готовый к бою. Но и Бурундай не мелочился, а послал против него сразу все свои тумены, решив сбить русских натиском многочисленной конницы. Но вот тут-то и пришлось узнать темнику, насколько силен и неодолим русский ратник во встречном бою, он своими глазами увидел, как ростовцы страшными ударами валили людей и коней, нанося монголам жестокие потери, — степняки брызнули в разные стороны от несокрушимого строя полка. Но конные тысячи обходили русское воинство справа и слева, и тогда князь Василько решил пробиваться к лесу, где монгольские тумены не могли бы развернуться. Это была жестокая битва — ростовский князь разбил свою палицу о головы и щиты врагов, и теперь под ударами его длинного, тяжелого меча нукеры снопами валились на окровавленный, истоптанный копытами снег. Русские воины прорубались сквозь вражеские толпы с трудом, каждый шаг стоил большой крови, но пока ростовцы держали строй, они были непобедимы. Однако понимал это и Бурундай, а потому прилагал все усилия, чтобы этот строй разорвать и разбить русскую рать по частям. Тысячи стрел падали сверху на воинов, бешено мчавшиеся кони врезались в их ряды, сбивая людей с ног, но по-прежнему реял над полком ростовский стяг, и князь Василько громким голосом ободрял истомленных долгой сечей воев. Но до бесконечности так продолжаться не могло, и у любой силы есть предел — израненные, обессилившие от многочасового боя ростовцы не смогли сдержать одну из бесчисленных монгольских атак, и их строй сначала дрогнул, а потом и рухнул. Это стало началом конца — битва рассыпалась на множество отдельных схваток и поединков, группы ратников, стоя спиной к спине, продолжали отбивать вражеские атаки, хотя надежды на победу и спасение уже не было. Один за другим гибли под монгольскими саблями русские воины, все меньше и меньше оставалось тех, кто продолжал биться с врагом. Князь Василько сражался до конца — иссеченная кольчуга повисла на нем лохмотьями, щит был изрублен от великого множества ударов, кровь текла из многочисленных ран, но князь-воин по-прежнему сражался люто, пластуя мечом наседавших со всех сторон степняков. Боясь приближаться к нему, монголы всадили десяток стрел в княжеского коня, и тот рухнул, придавив ногу своему хозяину. И прежде чем Василько успел вылезти из-под него, около десятка нукеров спрыгнули на землю и навалились на ростовского князя. Тот отбивался как зверь, рукояткой меча кроша вражеские черепа, а когда оружие вывернули из руки, то закованным в кольчугу кулаком князь разбивал монгольские лица и ломал носы нукерам до тех пор, пока его не ударили по шлему булавой. Зверски избитого Василька скрутили арканом и бросили поперек коня, чтобы явить перед очами Бурундая, который явно не поскупится на награду за поимку великого вражеского багатура. Кровавый день подходил к концу, багровое солнце медленно скрывалась за черным окоемом леса, постепенно затих и шум великой битвы. Берега Сити на многие версты были завалены тысячами мертвых тел, над которыми уже с карканьем кружилось воронье, а монголы не спеша бродили среди павших, собирая добычу и добивая раненых врагов. Бурундай и остальные военачальники собрались на пригорке и выслушивали донесения о предполагаемых потерях — возможно, именно в этот момент темник в ярости и швырнул в сугроб своего золотого конька.

* * *

Битва на реке Сить закончилась сокрушительным разгромом русских войск — пали великий князь Георгий Всеволодович, ярославский князь Всеволод Константинович, попал в плен ростовский князь Василько, сумели уцелеть лишь Святослав Всеволодович и Владимир Угличский. Пали практически все бояре и воеводы, в яростной сече полегли тысячи дружинников и простых ополченцев. «И ту убиен бысть князь велики Юрьи Всеволодичь Владвмерский, и многие воеводы его и боаре, и воиньство его избиено бысть» (Никоновская летопись). Но и монголам победа далась не даром, и именно те потери, которые они понесли на Сити, не позволят им двинуться на Новгород — «татары велику язву понесоша, паде бо и их немалое множество» (В. Татищев).

А теперь совсем немного от тех моментах битвы, которые вызывают наибольшие споры, — в частности, о точной дате сражения. Общепринятой датой считается 4 марта, но некоторые считают, что произошла она 2-го числа (С. Ершов) или даже 1 марта (В. Чивилихин). Вот что об этом говорит С. Ершов: «Сама официальная дата Ситской битвы, 4 марта 1238 года, вызывает сомнение. Дата 4 марта 1238 года является точной датой смерти ростовского князя Василько Константиновича, замученного в Ширенском лесу вместе с полоном». С одной стороны, исследователь вроде прав — Тверская летопись утверждает, что ростовский князь был убит 4 марта, о том же сообщают Троицкая, Ермолинская, Типографская и I Софийская летописи: «Си злоба сключися месяца марта в 4, в четверг 4-й недели поста». Но вот Лаврентьевская летопись по Суздальскому списку сообщает совсем другое: «И тут убит был князь Юрий, а Василька взяли в плен безбожные и повели в станы свои. А случилось этонесчастье месяца марта в четвертый день, на память святых мучеников Павла и Ульяны. Так был убит великий князь Юрий на реке Сити, и многие из его дружины погибли здесь». Черным по белому — 4 марта князь Георгий убит, а Василько Ростовский взят в плен. Можно, конечно, в лучших традициях «новооткрывателей» объявить летописца фальсификатором, только для этого надо будет придумать убедительную теорию на тему — а зачем ему это было надо? Казалось, ответить на вопрос довольно просто, достаточно только рассчитать, какое расстояние от Сити до Шеренского леса — только вот где этот самый лес находится, с точностью сказать невозможно. По одной из версий, он находился в окрестностях села Курбы Ярославского района, где в 10 км от села был Шеренский лес с пустошью Васили. По другой — в 23 км к юго-западу от Кашина, при впадении речки Ширинки в Медведицу (в настоящее время зона затопления Угличского водохранилища). А вот что писал по этому поводу М. К. Любавский в «Исторической географии России»: «К северо-востоку от р. Дубны значительные леса существуют до сих пор на северо-западном берегу Переяславского озера. Прямо к северу отсюда, в середине полуострова, образуемого крутым изгибом Волги и р. Которослью, находился хорошо известный летописям XII и XVIII вв. Ширенский лес, где в 1238 г. после Ситского побоища погиб князь Василько Ростовский. Под тем же названием этот лес существует и поныне». Как видим, версий много, но все это не более чем предположения, а поэтому я буду исходить из той даты, которая является официальной, — 4 марта 1238 года.