Так что подводникам часто приходилось самим прикладывать руки к ремонту, если было необходимо уложиться в установленный срок.

Общее состояние здравоохранения в то время вызывало сильное беспокойство. Применение неадекватных средств борьбы с малярией приводило к распространению инфекции. Четверть подводников переболела малярией и различными кожными заболеваниями. Болеть по-настоящему было некогда. На первом месте стояли лодки, работа. Но команды никогда не роптали. Люди исполняли свои нелегкие обязанности без тени недовольства, потому что понимали, что их жизнь зависит от мореходных качеств их корабля. Да они и жаждали добиться успеха. А в итоге состояние здоровья людей было хуже тогда, когда они уходили в море, чем когда возвращались на базу для отдыха и восстановления сил.

Японская рабочая сила была не на высоте.

Простую работу — покраску, ремонт и техобслуживание наименее сложного оборудования — можно было смело передоверять рабочим, но всю сложную и тонкую работу подводники делали сами с помощью немецких ремонтных групп.

В основном такую работу выполняли рано утром или поздно вечером, чтобы не заниматься этим в невыносимо жаркие дневные часы.

Запчасти, люди на замену и прочее прибывали регулярно.

Вначале для боевых действий в Индийском океане пришли два танкера — «Браке» (10 000 тонн) и «Шарлотте Шлиманн» (7000 тонн). Танкер «Шарлотте Шлиманн» обслуживал в качестве судна снабжения группу подводных лодок, включая лодку Хартманна, которые действовали к юго-востоку от Мадагаскара. В сентябре 1943 года танкер «Браке» проводил первую операцию по снабжению лодок группы «Муссон». Некоторое время все шло хорошо, но лишь некоторое. Вскоре противник расширил зону полетов разведывательной авиации и на этот район.

В распоряжении германского командования находились также три итальянские лодки, которые ушли в Японию после падения Эритреи. Как боевые единицы они не котировались и служили главным образом транспортными средствами между разными базами и Японией.

Широкие пространства Индийского океана и использование противником самых быстрых судов, ходивших самостоятельно, объясняют тот факт, что германские успехи в численном выражении были относительно малы и не очень убедительны. Средний тоннаж потопленных судов на одну лодку составил 25 000 тонн.

Но с другой стороны, потопленные суда перевозили весьма ценные грузы, и возместить их потерю стоило большого труда. Так что все труды, вложенные в эти операции, полностью оправдали себя. К тому же действия подводных лодок в этом районе отвлекали авиацию и силы противолодочной обороны от других районов боевых действий.

* * *

«U-553» явилась одной из первых подводных лодок, которая стала жертвой нападения с воздуха после дозаправки от танкера «Браке». Нападение на нее произошло 17 октября 1943 года, вскоре после того, как «U-553» потопила грузовое судно в проливе, соединяющем Персидский и Оманский заливы.[43]Лейтенант Хенниг подумал, что срочное погружение снимет все проблемы, но бомбы повредили прочный корпус, и Хенниг не смог всплыть.

В тот момент в центральном посту под боевой рубкой находились два человека — старший помощник лейтенант Паашен и матрос Гюнтер Шмидт. В лодку быстро поступала вода, и оба поняли, что она тонет с нарастающей скоростью.

— Выходим! — крикнул Паашен.

Вода уже бурлила у его ног. Он поднялся по трапу и попытался поднять крышку верхнего люка боевой рубки, которая уже находилась под сильным давлением. Вода в лодке поднималась, и оба подводника, оказавшиеся одни в центральном отсеке, надеялись, что смогут вдвоем поднять крышку люка.

Паашен и Шмидт надели легководолазные аппараты. Крышка не поддавалась. Секунды летели, через несколько мгновений лодка окажется на дне. Каждая секунда казалась обоим вечностью… Внезапно крышка наконец поддалась, и воздух бурно устремился наружу. Крышка открылась полностью. Паашен и Шмидт отчаянно цеплялись, чтобы их не выбросило вырывающимся из лодки воздухом. Но постепенно сила вырывающегося потока воздуха ослабла. Боевая рубка наполнилась водой. Давление стабилизировалось.

Паашен дал знак Шмидту выходить, но пришлось применить силу, прежде чем матрос подчинился приказу. На лодках так заведено, что первыми выходят рядовые моряки, затем офицеры и в последнюю очередь командир.

Шмидта выбросило наверх. Когда он достиг поверхности, у него закружилась голова. Он стал ждать появления офицера. Через несколько секунд Паашен появился на поверхности недалеко от Шмидта. Шмидт окликнул офицера. Никакого ответа.

— Господин лейтенант!.. Господин лейтенант! Это Шмидт! С вами все в порядке?

Паашен оставался без движения, его голова безвольно лежала на воде. Шмидт подплыл к старпому и потряс его. Он просто потерял сознание?

Полчаса Шмидт поддерживал безжизненное тело офицера, прежде чем понял, что тот мертв. Баротравма легких.

Самолет, сбросивший роковые бомбы, покружил и улетел, а Шмидт, единственный уцелевший с «U-553», стал в одиночестве бороться с волной. Быстро надвигалась ночь. Ему повезло, что буквально перед катастрофой он взглянул на карту, а зашедшее солнце помогло ему сориентироваться. И он решил достичь берега, который был не очень далеко. Но каково это расстояние, Шмидт не знал, и берега тоже не было видно.

Наступила темнота. Шмидт заключил молчаливый договор о дружбе со звездами. Над ним сиял Южный Крест, указывая ему, куда плыть. Не высветят ли первые рассветные лучи землю? Временами руки казались свинцовыми, судорога грозила свести ему ноги. Но спасательный жилет служил верой и правдой и хорошо держал его на воде, которая фосфоресцировала при каждом движении рук.

Когда немного рассвело, Шмидт с гребня приподнявшей его волны различил на горизонте узкую серую полоску. Много часов спустя он был в безопасности, это была земля. Но к тому моменту, как он после борьбы с волнами выбрался на крутой берег, начало смеркаться. Он пробрался между скалами на сушу и потом потерял сознание.

Когда пришел в себя, то увидел вокруг себя группу оживленно беседующих между собой местных жителей. Оказывается, они оттащили его подальше от воды.

Когда арабы поняли, что чужеземец жив, они обрадовались, и вдвойне обрадовались, узнав, что он «аллемано». Они отнесли Шмидта в бедную хижину, дали ему скромную пищу и питье. Потом привели детей и родственников поглазеть на это чудо из чудес — немецкого подводника.

Шмидт пытался как-то объяснить арабам, что ему нельзя здесь оставаться. Покачивая с сожалением головами, дети пустыни, тем не менее, отправились искать помощи у англичан.

Через несколько дней Шмидта забрал с собой в Басру британский патруль. Оттуда его самолетом переправили в Каир. Глядя с самолета на сверкающее под солнцем море, он думал о своем корабле, лежащем там, к югу, на дне океана.

Оперативная сводка