Преимущество в мощи кораблей отнюдь не было единственным. Если пираты на борту «Золотого руна» стреляли из пушек, наверное, довольно редко, то канониры на борту фрегатов тренировались регулярно. Капитаны этих военно-морских судов – Чарльз Толбот на «Соколе» и Томас Спрейг на «Селезне» – офицеры, искушенные в военном искусстве. Баннистер же, наоборот, был ранее капитаном торгового судна, обученным ремеслу перевозки шкур и сушеного мяса. Военно-морские суда были намного лучше обеспечены продовольствием, оружием и боеприпасами. Наилучшее же для фрегатов обстоятельство заключалось в том, что Баннистер был, можно сказать, прикован к одному из островов. Пираты славились своим умением ускользнуть, но Баннистеру бежать было некуда.

Маттере, однако, во время его работы в сфере охраны достаточно часто приходилось размышлять над проблемами тактики в ходе вооруженных столкновений, а потому он прекрасно понимал, что кое-какие преимущества имелись и у пиратов. Баннистер разместил на острове две орудийные батареи (одна состояла из десяти пушек, а вторая – из шести) и, несомненно, укрыл их за деревьями и в бункерах из бревен, земли и песка, в результате чего военным морякам было трудно увидеть его людей и подавить огнем его пушки. Пираты стреляли из своего оружия с высокого места на суше, а не с качающейся палубы корабля. Кроме того, для пиратов в этой схватке на кону стояла их собственная дальнейшая судьба, а это всегда очень сильная мотивация. Главное же заключалось в том, что ими командовал Джозеф Баннистер – человек, который уже доказал, что он может добиться невозможного, поскольку ему удалось избежать неминуемой виселицы и снова угнать свое судно из Порт-Ройала.

Продолжая рыться в книгах, лежащих перед ним на столе, Маттера представлял себе, как могли разворачиваться события в ходе этой битвы. Фрегаты, по-видимому, вошли в залив Самана с попутным ветром и стали продвигаться вперед вдоль северного берега залива – то есть по единственному участку залива, в котором было достаточно глубоко и на котором почти не имелось рифов, в результате чего там могли беспрепятственно проплыть такие большие корабли. При устойчивом ветре фрегаты могли идти со скоростью девяти или десяти узлов (десять или одиннадцать миль в час). На корме у них развевался на ветру красный английский торговый флаг, а на бушприте[33] в носовой части судна красовался «Юнион Джек» – государственный флаг их страны (он был похож на современный государственный флаг Великобритании, но на нем тогда еще не было красных ирландских диагональных полос).

Войдя в пролив возле острова Кайо-Вихия, где, по мнению Чаттертона и Маттеры, и произошло это сражение, фрегаты приготовились к бою: с их батарейных палуб быстренько убрали столы, гамаки и другие предметы, используемые в повседневной жизни во время плавания. Часам к трем дня они находились менее чем в миле от «Золотого руна», но все еще его не видели. Этот пиратский корабль, спрятавшийся в углублении острова, был невидим для всех – кроме тех, кто оказывался так близко, что на них уже можно было напасть из засады.

К этому моменту наблюдатели пиратов уже подняли тревогу, и Баннистер приказал канонирам и стрелкам занять свои места. Канониры приготовили пушки, стрелки – мушкеты. Оставалось только выбрать момент, в который следует открыть огонь по военным кораблям.

Фрегаты подплывали все ближе и наконец оказались в четверти мили от «Золотого руна». Вряд ли Баннистер успел к этому моменту прекратить кренгование своего судна и вернул ему способность плавать, но если бы даже он и успел это сделать, было уже слишком поздно для того, чтобы это имело какое-то значение. После того, как фрегаты вошли в пролив, наблюдатели на их мачтах заметили пиратов в свои подзорные трубы. И пираты знали, что они уже обнаружены.

Маттера не мог выяснить, что произошло дальше. Если бы он был Баннистером (а ему казалось, что мыслят они одинаково), он открыл бы огонь по фрегатам именно в этот момент, целясь в их носовую часть, которая была защищена хуже, чем борта. Поступил ли Баннистер именно так или же позволил фрегатам подойти поближе, чтобы его канонирам было легче по ним попасть, очевидным казалось то, что обе противоборствующие стороны находились не более чем в пятистах ярдах друг от друга, и расстояние это быстро сокращалось.

Теперь капитанам фрегатов нужно было решить, насколько близко им следует подойти к пиратам, прежде чем завязать с ними бой. У любого варианта их решения имелись свои минусы и плюсы.

В 1680-х годах пушки были не очень точными, а особенно на дистанциях, превышающих несколько сотен ярдов. Чаще всего бульшая точность стрельбы и не требовалась: в ту эпоху корабли враждующих сторон обычно сближались друг с другом на расстояние прямого выстрела, что могло составлять всего лишь пятьдесят футов. Иногда канониры не открывали огонь до тех пор, пока не увидят пряжек на башмаках противника, и это не было всего лишь образным выражением.

Вести огонь из пушек на большой дистанции было чрезвычайно трудно. Орудийный порох различался по качеству и количеству от выстрела к выстрелу, и это сказывалось на скорости, с которой пушечное ядро вылетало из ствола, и соответственно на способности канонира вести точную стрельбу. Пушечные ядра изготавливались таким образом, чтобы их диаметр был примерно на четверть дюйма меньше диаметра канала ствола и чтобы благодаря этому ядра не застревали в стволе (иначе ствол разорвало бы на куски). Это приводило к тому, что ядро при выстреле ударялось о стенки канала ствола и вылетало из него под небольшим углом – не очень большим, но зачастую достаточным для того, чтобы оно летело так, как летит мячик для гольфа при резаном или левом боковом ударе. Стрелять очень точно при такой манере стрельбы было попросту невозможно.

Если пушечные ядра попадали в цель, они могли причинить очень большой ущерб. Имея вес как минимум шесть фунтов (а то и больше), они могли пробить насквозь толстые корпуса и срезать мачты вражеских кораблей. При этом крупные деревянные щепки разлетались во все стороны, раня всех, кто попадался им на пути. Маттера с удивлением узнал, что такие щепки вызывали больше всего потерь в живой силе при попадании в судно пушечных ядер, выпущенных с вражеского корабля. Пушечные ядра с меньшей скоростью полета зачастую причиняли наибольший ущерб, потому что при пробивании ими древесины получались отверстия с наиболее рваными краями, что приводило к образованию большего числа щепок, и это означало, что самой смертоносной стрельбой была стрельба из пушек с большого расстояния.

Для Маттеры было очевидным, что капитаны фрегатов отдали предпочтение ближнему бою. Судя по архивным материалам, пираты открыли по ним огонь из мушкетов. Этого бы не произошло, если бы фрегаты находились на расстоянии более 150 ярдов от острова. Именно такой была дальность эффективной стрельбы из мушкетов. Когда Маттера мысленно представлял себе начало этого боя, ему казалось, что стороны были еще даже ближе друг к другу.

Приближаясь к «Золотому руну», фрегаты повернулись к нему боком – своим бортом – и приготовились открыть огонь. Большая часть их пушек располагались вдоль бортов, и хотя такой маневр делал их большей по размеру целью для противника, он позволял им открыть максимально интенсивный огонь. Именно так были сконструированы военные корабли в эпоху парусных кораблей: они становились борт к борту с противником и вступали с ним в ближний – и очень жестокий – бой.