Она знала, что попала в цель, когда его лицо застыло, черты превратились в маску.

— Быть храбрым, — продолжила она, — значит стать тем, кто выстоит и разоблачит организацию. Вот правильное направление действий. Пролей свет на зло, которое видел, творил и которым был. Только так можно хоть немного возместить причиненный ущерб. Боже… ты мог бы остановить эту проклятую машину… — Ее голос сорвался при мысли о брате. — Ты мог бы положить всему конец, убедиться, что никто более не попадет в ее сети. Ты мог бы помочь найти вовлеченных в организацию, призвать их к ответу. Это… это было бы важно и значимо. В отличие от суицида. Который ничего не решает, ничего не меняет…

Гри встала на ноги, захлопнула крышку чемодана и закрыла медные замки.

— Я не одобряю то, что ты делал. Но тебе хватило совести, чтобы уйти. Вопрос в том, переведет ли этот шаг на новый уровень… который не имеет ничего общего с твоим прошлым. Или со мной.

* * *

Порой вам необходимо увидеть свое отражение, подумал Исаак. И он имел в виду не физиономию в зеркале.

Скорее, посмотреть на себя чужими глазами.

Нахмурившись, Исаак не понимал, что шокировало больше: абсолютная правота Гри, или что он был склонен поступить так, как она сказала.

Суть дела? Гри попала в точку: он ступил на суицидальную дорожку, сбежав из подразделения. Однако, он был не из того теста, чтобы повеситься в ванной… нет, намного мужественней погибнуть от рук товарища.

Какая же он тряпка.

С другой стороны, Исаак не представлял, как осуществить разоблачение. С кем ему поговорить? Кому доверится? И хотя он мог вообразить, как выдает всю информацию на Матиаса и его заместителя, он не собирался подставлять других солдат, с которыми работал и которых знал. Специальное подразделение пошло в разнос под руководством Матиаса, и этого мужчину необходимо остановить… но сама организация не была целиком и полностью плохой, она представлялась важной и необходимой в масштабах государства. К тому же, у него возникло подозрение, что если их босса отправить на покой, большая часть оперативников, вроде него, исчезнет, как дым в холодную ночь. Никто из них не станет заниматься тем, что они делали раньше, и не заговорит об этом: было много таких, как он, — которые хотели выйти, но были в плену у Матиаса, тем или иным образом… Исаак знал об этом потому, что увольнение Джима Херона вызвало большие перетолки.

Кстати о Джиме…

Ему нужно встретиться с Хероном. Если существовал способ выполнить задуманное, он должен все обсудить с парнем.

И с отцом Гри.

— Позвони своему отцу, — сказал он ей. — Успокой его и попроси вернуться сюда. Прямо сейчас. — Когда она открыла рот, он оборвал ее. — Я знаю, что прошу многого, но если существует иной выход из этой ситуации, я чертовски уверен, что у твоего отца больше связей, чем у меня… потому что у меня нет ничего. Говоря о твоем брате… черт, это ужасно, и мне очень жаль. Но в произошедшем виноват кто-то другой… не твой отец. В этом дело. При вербовке они рассказывают далеко не все, и когда ты понимаешь что к чему, становится слишком поздно. Твой отец запятнан этой грязью меньше, чем я, и он потерял сына. Ты рассержена и опустошена, я понимаю. Но то же чувствует и он… ты видела это своими глазами.

Ее лицо было жестким, но глаза увлажнились, — так он понял, что Гри его слушала.

Подняв телефон с прикроватного столика, он протянул ей трубку.

— Я не прошу тебя прощать его. Просто перестань ненавидеть. Ведь так он лишится обоих детей.

— Он уже нас потерял. — Гри быстро смахнула слезы рукой. — Моя семья разрушена. Мои брат и мама мертвы. А отец… Я не могу его видеть. Я осталась совсем одна.

— Нет, не правда. — Исаак подтолкнул к ней трубку. — Он в одном звонке от тебя… и он все, что у тебя осталось. Если я могу собраться с духом… сможешь и ты.

Конечно, он рисковал, предложив обратиться к ее отцу, но действительность была такова, что желания Чайлда и Исаака совпадали: они оба хотели убрать его как можно дальше от Гри.

Заглядывая в глаза Гри, он мысленно внушал ей найти силы и наладить отношения с родным отцом, прекрасно понимая, почему это было так важно для него: как и всегда, он вел себя эгоистично. Если Исаак расскажет всю правду суду или заседанию Конгресса, какое-то время он будет жив, но, в конечном счете, окажется мертвым для нее, если войдет в программу защиты свидетелей. Следовательно, ее отец — лучший вариант относительно защиты Гри.

И единственный.

Исаак покачал головой.

— Плохой парень во всей истории — тот, кого ты встретила на кухне моей квартиры. Он — истинное зло. Не твой отец.

— Единственная причина… — Гри вытерла глаза. — Единственная причина, по которой я смогу находиться рядом с ним, если он поможет тебе.

— Так скажи ему это, когда он приедет.

Мгновение спустя она расправила плечи и взяла телефон.

— Хорошо. Скажу.

Когда его охватил всплеск эмоций, Исаак был вынужден остановить себя от быстрого поцелуя… Боже, она была сильной. Очень сильной.

— Хорошо, — сказал он хрипло. — Это хорошо. А сейчас я собираюсь найти своего приятеля Джима.

Развернувшись, он спустился по лестнице, на скорости минуя лестничные площадки. Он надеялся, что Джим вернулся, или, что те два здоровяка на заднем дворике смогут привезти его, где бы он ни был.

Пронесшись через кухню, он толкнул дверь, ведущую в сад, широко ее распахивая…

В дальнем углу дворика, приятели Джима держали светящийся сотовый телефон. Они выглядели так, будто их пнули по яйцам.

— Что случилось? — спросил Исаак.

Пара подняла глаза, и он мгновенно понял, что Джим попал в беду: когда работаешь в команде, самое ужасное — когда товарищ попадает в руки к врагу. Это даже хуже смертельной раны — твоей или твоего напарника.

Потому что враг не всегда убивает сразу.

— Матиас, — прошипел Исаак.

Когда парень с толстой косой покачал головой, Исаак подбежал к ним. Пирсингованный парень побледнел, очень сильно.

— Кто тогда? У кого Джим? Чем я могу помочь?

В открытом дверном проеме показалась Гри.

— Мой отец приедет через пять минут. — Она нахмурилась. — Все в порядке?

Исаак просто смотрел на двух парней.

— Я могу помочь.

Парень с косой забраковал идею:

— Нет, боюсь, не можешь.

— Исаак? С кем ты разговариваешь?

Он оглянулся через плечо.

— С друзьями Джима. — Он повернулся назад…

Мужчины исчезли, будто их вообще здесь не было. Снова.

Что. За. Чертовщина?!

Когда мурашки на его затылке впали в истерику, Гри подошла к нему.