— О, он совсем, совсем крохотный, — сказал Джо.

— Ну не такой уж он и крохотный, — сказала медсестра. — Он весит больше семи футов.

— А что, если он мне не понравится? — спросила Энн.

— О, ты его полюбишь, — сказал Джо.

— Я его еще даже не видела и не уверена, что я его полюблю.

— Ты обязательно его полюбишь, я в этом уверен, — сказал Джо. — Так же, как все мы полюбили тебя, когда ты родилась.

— А где он будет спать?

— Ну, думаю, пока что он будет спать в маминой комнате. В своей колыбели.

— В моей колыбели, — сказала Энн.

— Ну, это была твоя колыбель, когда ты была крохотным младенцем. Но ты ведь не против, чтобы теперь в ней спал твой братик?

— Против, — сказала Энн. — Кто-то вынул мою куклу из колыбели и положил ее на стул. Это некрасиво.

— Но это было сделано для настоящего, живого младенца, твоего братика, — сказал Джо. — Я знаю, что ты не против, чтобы вместо куклы в колыбели спал твой маленький брат.

— Нет, — сказала девочка. — А что, если кто-нибудь положит его в мою кровать?

— Никто не собирается его класть в твою кровать, — сказал Джо. — Ты будешь пользоваться своей кроватью столько, сколько тебе захочется. А потом ты вырастешь совсем большая, и тебе придется купить новую большую кровать.

— Какого цвета?

— Любого, какого тебе захочется.

— Без перил? Я хочу кровать без перил.

— О, к тому времени тебе наверняка можно будет купить кровать без перил.

— Но тогда вы отдадите мою кровать брату?

— Ну может быть. А может, и нет.

— Купите мне новую кровать, и он может брать мою с перилами. Я хотела сказать: пожалуйста, купите.

— Ну, мы посмотрим.

— Папа, отнесешь меня наверх посмотреть на братика?

— Тебя на руках? Такую большую девочку?

— Я не большая девочка. Я маленькая девочка.

— Мы сделаем вот что. Я поднимусь наверх первым и побуду пару минут с мамой, а потом вернусь и отнесу мою большую маленькую девочку наверх посмотреть на ее новорожденного братика. Хорошо?

— Хорошо, папа.

— Отлично. А теперь пойди и поищи Маргарет и подождите меня здесь.

— Маргарет на кухне вместе с Мариан.

— Пойди и передай ей то, что я тебе только что сказал.

— Пожалуйста, скажи ей сам. Она меня не послушает.

— Хорошо. Мы оба ей это скажем.

— Папа?

— Да, доченька.

— А ты можешь сначала взять меня на руки, обнять и поцеловать?

— Конечно, могу, — сказал Джо. — И с превеликой радостью.

— И можешь отнести меня на кухню? Пожалуйста!

— Конечно, обязательно отнесу, — ответил Джо.

— Ты говоришь как Мариан, — сказала девочка.

— Конечно, так я говорю, как Мариан?

— Папа, ты шутник.

— Конечно, так я шутник?

— Конечно, ты шутник, — сказала девочка. — А я шутник?

— Конечно, и ты самая нежная, самая расчудесная… моя большая маленькая девочка. Ну, залезай! — Джо взял ее на руки и направился в кухню.

— Поговори еще немножко как Мариан, — сказала Энн.

— Конечно, но если я не хочу на свою голову неприятностей, лучше мне сейчас же все это прекратить, — сказал Джо.

— Поговори так еще немножко, — попросила девочка.

— На сегодня хватит.

— Ты скоро вернешься?

— Не успеешь и хвостиком вильнуть.

— А после того как я увижу братика, отнесешь меня вниз?

— Ну, не знаю. Возможно, тебе уже будет пора спать. Ну, посмотрим.

— Когда ты говоришь «посмотрим», ты это потом делаешь. А когда мама говорит «посмотрим», она этого не делает.

— Хм. Мы об этом как-нибудь с тобой поговорим. Ну, милочка, слезай.

— Пожалуйста, внеси меня на кухню.

— Хорошо, внесу тебя на кухню, но после этого мне надо идти наверх и повидать остальных членов нашей семьи.

В тот же вечер, позднее, после того как благонамеренная миссис Стоукс ушла к себе домой (перед этим объяснив Энн, что ее брата принес аист, влетев к ним по дымоходной трубе), к Джо заглянул Артур Мак-Генри.

— Хорошо, что ты, как и я, не любишь шампанское, — сказал Джо.

— Мне оно по вкусу напоминает рубифоум, — сказал Артур.

— Рубифоум?

— Это жидкость, которой я чищу зубы, — объяснил Артур.

— Никогда о ней не слышал, — заметил Джо. — На свете столько вещей, о которых я никогда не слышал.

— Ну, с новоприбывшим! — сказал Артур.

— С новоприбывшим! — повторил Джо.

Они преспокойно допили виски, а потом без единого слова, точно по сигналу, швырнули свои стаканчики в камин.

Потом они выпили за Эдит.

— Думаю, на этот раз мы можем обойтись без битья посуды, — сказал Джо. — Мне вспоминается, я заплатил черт знает сколько денег за этот предсвадебный обед для своих шаферов.

— Как себя чувствует Эдит?

— Она, естественно, измождена, но Билли Инглиш говорит, что она в полном порядке. А как Милдред?

— Она меня огорчает, — сказал Артур. — На следующей неделе собираюсь везти ее в Филадельфию к специалисту. Знаешь, сколько она весит? Сто пять фунтов.

— Боже мой, Артур! Сто пять?!

— Да, сто пять фунтов, и хуже всего то, что они не знают, в чем дело. Когда мы поженились, она весила примерно сто тридцать. А может, даже на пару фунтов больше. Билли говорит, что это не рак, и, похоже, он в этом уверен. Но он не знает, что это такое, поэтому мы едем к врачу в Филадельфию, чтобы он посмотрел ее, и, может, ему удастся поставить диагноз.

— В чем же этот врач специалист?

— Ну, ее заболевание связано с кровообращением. Белые кровяные тельца, красные кровяные тельца. Ты же знаешь, как я разбираюсь в медицине. Мне бы хотелось, чтобы ее посмотрел и доктор Моллой.

— Да нет, он же хирург.

— Я знаю, и все же мы бы услышали еще одно мнение.

— Не думаю, что Билли захочет пригласить его для консультации. Билли его недолюбливает.

— Мне плевать на то, что Билли кого-то недолюбливает. Если бы мы не договорились с этим врачом в Филадельфии, я бы сам позвонил доктору Моллою.

— Он бы не пришел. Медицинская этика. Пока Билли ваш лечащий врач, он к вам не придет. А Билли для вас сделает все, что сделал бы Моллой. Моллой, наверное, тоже послал бы Милдред к специалисту. Возможно, даже к тому же самому.