Надо только его занять!

Пусть вы хромой, я дам вам возможность опереться на круп великолепного животного! Мой народ, как я люблю его! Вы полюбите его так же, как я!

Мы с вами вместе откроем этому народу его истинное предназначение.

ДОН РОДРИГО Вы полагаете, что Король Испании тоже будет доволен такой программой?

АКТРИСА У него будет время постепенно свыкнуться с ней.

ДОН РОДРИГО Таким образом, вы предлагаете мне обманывать моего государя?

АКТРИСА Именно, мы будем его чуть–чуть обманывать, да, да!

ДОН РОДРИГО И снова вы хотите приговорить меня к стенам, и мебели, и бумагам? Бескрайняя свобода и солнце больше не для меня?

Море, что так давно живет у меня в сердце, что так давно разделяет мою постель, эта императорская перина под моим телом, вы хотите отнять ее у меня?

Оркестр играет аранжировку из увертюры “Фингалова пещера»[93].

АКТРИСА Но в Англии мы никогда не бываем вдали от моря, оно добирается вплоть до самых отдаленных наших Графств.

Наш Остров похож на огромную арфу, расположенную так, чтобы извлекать из нее голоса и музыку.

Два раза в день море возвращается, чтобы наполнить нас и напоить через всевозможные каналы и устья, вплоть до самого центра страны.

Какое счастье видеть вокруг себя море и быть отделенными ото всех в этом огромном саду, полном безмятежных тварей, среди этих лугов, в сердце которых всегда найдется место радуге?

Как раз то, что нужно, для такого ценителя, как вы! Кроме того, постоянно есть возможность вмешиваться по своему усмотрению в дела Европы, в то время как никто не вмешается в наши, всегда слегка окутанные тайной и туманами.

Смехотворная победа Армады больше не повторится.

Ах! я как следует накажу всех предателей и идиотов, что не сумели защитить наш остров!

Вы же, жители Континента,

Вы не можете себе и представить, что есть что–то помимо суши на этой планете. Но вначале существует море, и уже на нем — земля.

Вы, испанцы, устремились через этот Великий Океан, не зная его, с закрытыми глазами, чтобы поскорее насладиться землей, что вы открыли с другой стороны света.

Но нам, англичанам, принадлежат все моря, а не только эта ваша лужа, Средиземное море,

Все моря,

И суша на них в придачу, стоит только там и здесь прицепить несколько понтонов.

Мы погружены в воду! Мы не привязаны ни к какой суше! Мы свободны! Мы открыты со всех сторон!

И бескрайние воды восходят со всех сторон, чтобы лобызать ступени наших замков!

Поедемте же вместе со мной к самой вершине Европы, в эту голубятню, всю переполненную трепетанием крыльев, откуда бесконечно в поисках пропитания взлетают мои чайки и голубки ко всем морям Вселенной!

Здесь, где мы сейчас находимся, даже не бывает приливов! А в Лондоне мы день и ночь держим руку на не прекращающем биться пульсе мира!

Когда вы спокойно будете работать в своем кабинете, вдруг неожиданно день погаснет — это огромный четырехмачтовый корабль пересекает Темзу!

ДОН РОДРИГО Когда сквозь туман выглянет солнце, грязная вода заиграет миллионом золотых чешуек, это и есть Эгида Британии!

АКТРИСА Так вы едете со мной в Англию?

ДОН РОДРИГО Я поеду, если мне захочется, но мне сначала хотелось бы закончить с вами этот большой проект фриза,

Он будет называться “Поцелуй мира”. Эта идея меня осенила, когда я наблюдал за монахами в хоре, передававшими друг другу поцелуй, который первый из них получал на алтаре из уст справляющего богослужение.

Тени их накладывались друг на друга.

Но вместо монахов мы изобразим женщин, закутанных в длинные вуали.

Они передают друг другу Мир.

У меня есть большое покрывало, мы попросим маленького юнгу задрапироваться в него, а, может быть, я и сам это сделаю, чтобы показать вам все позы.

СЦЕНА VII

ДИЕГО РОДРИГЕС, ЛЕЙТЕНАНТ

Обветшалое и залатанное судно, которое тяжело приближается к порту. Если изобразить вышесказанное чересчур сложно, подойдет и обычная бутылка с моделью парусника внутри, которую держит в руке дон Диего Родригес.

На мостике капитан корабля Диего Родригес, рядом — молодой человек, его лейтенант. ДИЕГО РОДРИГЕС Посреди ночи я начал различать запахи Майорки, как если бы женщина мне их посылала взмахами черного веера. Только на Корсике так же дивно пахнет.

ЛЕЙТЕНАНТ И в городе Марселе.

Я бы отдал всю Корсику и три Балеарских острова в придачу, чтобы еще раз вдохнуть запах горящего влажного дерева на берегах Тимора!

ДИЕГО РОДРИГЕС Если хоть еще раз услышу от вас эти нечестивые речи, я отправлю вас на дно головой вниз.

ЛЕЙТЕНАНТ Ах, я едва успел приложиться губами, как вы тотчас меня вытянули! Почему не отпил я глубже из этой отравленной чаши!

ДИЕГО РОДРИГЕС (наводя подзорную трубу) Ничего не изменилось! Вот дом нотариуса, а там — королевского бальи, чуть дальше — монастырь кларисс посреди кипарисов. Это просто смешно.

ЛЕЙТЕНАНТ Покажите мне дом доньи Острожезильи.

ДИЕГО РОДРИГЕС Его отсюда не видно, он находится с другой стороны мыса. ЛЕЙТЕНАНТ С таким попутным ветром мы будем там через несколько минут. Вы сможете высадиться на берег сегодня же вечером.

ДИЕГО РОДРИГЕС Нет, мы совсем не движемся на этой старой посудине с килем, инкрустированным моллюсками. Уже слишком поздно. Я прикажу вставать на якорь.

ЛЕЙТЕНАНТ Да вы никак боитесь, капитан?

ДИЕГО РОДРИГЕС Я боюсь, боюсь! Это правда.

ЛЕЙТЕНАНТ Боитесь радости, ожидающей вас на этом берегу?

ДИЕГО РОДРИГЕС Какой радости? Донья Острожезилья имела достаточно времени выйти замуж и дважды или трижды овдоветь.

По крайней мере, у меня нет иллюзий! Я не такой птенец желторотый, чтобы верить, что она оставалась верной своим клятвам все эти десять лет.

ЛЕЙТЕНАНТ Честно говоря, я тоже не верю.

ДИЕГО РОДРИГЕС Если бы она в самом деле любила меня, она нашла бы способ написать мне.

ЛЕЙТЕНАНТ Это наверняка.

ДИЕГО РОДРИГЕС Правда, она не могла знать, где точно я нахожусь. Но, в конце концов, море сохраняет все, и письма рано или поздно всегда доходят.

ЛЕЙТЕНАНТ Я того же мнения.

ДИЕГО РОДРИГЕС Кто поверит клятвам женщины? Нет ни одной книги, где бы черным по белому не утверждалось, что именно стоит об этом думать. Все объяснено прекрасно.

ЛЕЙТЕНАНТ В самом деле.

ДИЕГО РОДРИГЕС И что я мог бы сегодня подарить, чтобы прельстить ее?

Я сам постарел, и единственное мое состояние — это старое залатанное суденышко, годящееся только разве что для раздельщика туш. И на воинском поприще,

и в коммерции, все, что бы я ни