– Вы хотите, чтобы пошел я, – сказал Тул. Это был не вопрос.

– Для начала. Поведешь ударный отряд.

– Почему вы думаете, что я справлюсь там, где оплошали ваши солдаты?

– Брось. Мы оба профессионалы.

Полковник подошел ближе к Тулу, присел, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Тул оценил расстояние между ними, но Штерн оставался вне досягаемости.

– Я делаю все, что могу, с тем материалом, который есть, – объяснил полковник, – но он очень сырой. Дети. Фермеры из джунглей. Мы работаем с ними, но иногда это бесполезно. Конечно, они обожжены войной, и они довольно умны, но дети очень маленькие и за всю жизнь видели только одну войну. Мы оба знаем, что никто в Затонувших городах не сравнится с тобой. Я воюю, а ты – одна из самых совершенных боевых машин, изобретенных человечеством, – и он наклонился вперед, – поэтому-то я и предлагаю союз. Я хочу, чтобы твой опыт встал на службу моим патриотическим идеям.

– А что получу я?

– Будем честны, получеловек. Тебе нужен хозяин. Если ты останешься один, то рано или поздно тебя заметят патрули и пристрелят. Тебе нужна защита не меньше, чем мне – боевой лидер.

– С меня хватит хозяев.

– Не делай вид, что не понимаешь. Я предлагаю нанять тебя. Ты превратишь мою армию в боеспособную единицу. Единицу, которая может очистить Затонувшие города. С твоей помощью я разгромлю Армию Бога, Волков Тейлора и остальных предателей. Мы очистим город и выстроим его заново.

– А потом?

– А потом двинемся дальше, – улыбнулся полковник Штерн, – и мы объединим страну. Поднимем ее с колен. Пройдем от моря до моря.

– Спаситель и его боевая тварь, – сказал Тул. – Его верный слуга.

– Моя правая рука, – парировал Штерн. – Брат по оружию.

– Отпусти девочку.

Полковник посмотрел на Малю.

– Почему ты хочешь, чтобы она ушла? Твой друг? Ты ей верен? Я думаю, лучше пусть она побудет у нас почетным гостем.

– Заложником.

– Я не дурак, плюсовой. Как только мы тебя отпустим, ты станешь опасен. Я не буду притворяться, что понимаю твои отношения с девочкой, но я рад, что у меня есть аргументы в нашем споре. Ее жизнь будет залогом твоего хорошего поведения.

Здание сотряс очередной взрыв. С потолка посыпалась пыль.

Полковник поморщился и посмотрел наверх.

– Генерал Захс решил, что убить меня важнее, чем сохранить здание Капитолия. Видишь, с какими варварами я сражаюсь? – спросил он у Тула. – И не волнует это место и то, чем оно было в прошлом. Им не важна история. Я хочу восстановить его, а они – взорвать и продать обломки.

– Я сражался на твоих аренах, – сухо сказал Тул, – грош цена твоим патриотическим разговорам.

Штерн улыбнулся, совсем не чувствуя себя виноватым.

– Тогда я не знал, чем ты ценен. Когда я понял, кто ты на самом деле, ты как раз предпринял отчаянный побег. Теперь я знаю. И предлагаю тебе сделку.

Тул посмотрел на Малю. Она лежала на полу, окровавленная, в синяках, почти мертвая. Штерн ждал. Тул чувствовал его нетерпение. Всю жизнь Тула люди вроде полковника его использовали. Получеловек был полезным. Инструментом для настоящих людей.

И снова послышался взрыв. Штерн не шевельнулся.

– Не волнуйся, – вдруг каркнула Маля, – он просто убьет нас позже.

– Помолчи, ошметок, – нахмурился Штерн, – это взрослый разговор.

– Он просто убьет меня, когда ты умрешь, – пояснила она, – и будет использовать, как и остальных.

– Так все поступают, – сказал Тул, – генералы имеют обыкновение использовать людей вокруг себя. Это их работа. Это они умеют.

Штерн серьезно кивнул:

– Мы оба ходили этими дорогами.

– Я не гнал детей на войну, – отказался Тул.

– Только потому, что ты сражался на стороне сильных, – парировал Штерн. – Думаешь, мне нравится сражаться с людьми? Это не моя идея. Это началось в Армии Бога. Или у Рыцарей революции, или у Альянса сточных вод. Тяжело вспомнить, когда все это стало обыденностью, но уверяю тебя, это не был мой выбор. Но будь я проклят, если похороню все свои усилия, не использовав все, что в моем распоряжении. И любой генерал, достойный этого звания, поступит так же. Если у тебя есть только булыжник, бей им.

– Мне казалось, ты полковник.

– Не занудствуй. Если тебе не нравится эта уродливая война, помоги мне ее прекратить. С твоей помощью бойня закончится, и все детишки вернутся к игрушкам. Что скажешь? Я предлагаю тебе честный бой, звание, которое соответствует твоим навыкам, и жизнь твоей подружки. Со мной ты станешь командиром армии, а не беглецом. Ну?

Тул посмотрел на полковника, обдумывая предложение, но Маля снова помешала ему:

– Спроси, не хочет ли он заодно вернуть мне пальцы, – выплюнула она, – пока он раздает обещания, пусть пообещает мне новую руку.

Некоторое время Маля наблюдала за разговором. Несмотря на опиумный дурман и боль, она смотрела на этих двоих, сидящих друг напротив друга. Два чудовища, убийцы, которые хотят договориться и проверяют друг друга.

Пока они обсуждали условия сделки, Маля злилась все сильнее. Речь шла не о спасении Тула и Мали, о нет. Они говорили о новой войне и новых убийствах. Хотели, чтобы кровавый прилив поглотил Армию Бога, а не Объединенный патриотический фронт. И если они с Тулом хотят выжить, то придется помогать. Тул будет убивать, оставляя за собой горы тел. Для этого он и создан.

Она помнила, как Тул перемещался по джунглям и разрывал на куски койволков. Чудовище. Прирожденный убийца. Кровавый демон. Она вспомнила, как доктор Мафуз уговаривал ее бросить Тула умирать. Казалось, с тех пор минуло миллион лет.

«Вылечив его, ты приведешь войну в свой дом».

Тогда она думала, что Мафуз имеет в виду солдат, которые будут ее искать. Опасность, которой она себя подвергнет.

Но сейчас, слушая разговор получеловека и главы Объединенного патриотического фронта, она, кажется, поняла, что доктор хотел ей сказать. Девочка не просто привела войну в свой дом – ее дом и стал войной. Мыш попал в солдаты и уже заслужил полные полосы, он ничем теперь не отличался от любого другого убийцы. А если они с Тулом хотят выжить, им тоже придется вступить в армию.

Если ты можешь пригодиться Гленну Штерну и другим взрослым в этой комнате, то у тебя есть шанс прожить еще немного. Но ты просто пешка. Она. Мыш. Все солдатики, которые стреляют, убивают и умирают на улицах Затонувших городов.

Маля прижалась к колонне, глядя на полковника и его людей. Ей стало казаться, она понимает, почему доктор Мафуз вернулся в деревню.

Он не пытался ничего изменить, не пытался никого спасти. Доктор просто не хотел участвовать в безумии. Маля считала его идиотом, потому что он пошел на верную смерть, но теперь, лежа у колонны, она видела его поступок с другой стороны.