Дорабелла с ним согласилась. Но затем заметила: «Конечно, старики в колонии – пилоты и солдаты, которые сражались под его руководством. Они могут быть разочарованы, не увидев его. Хотя нет, для них будет большей радостью, когда он спустится к ним позже».

Морган поразмыслил над этим и решил, что, если Виггин прилетит с ним, это принесет больше пользы, чем вреда. Пусть они увидят мальчика-легенду. И он вызвал Виггина в свою каюту.

– Я не знаю, должен ли ты говорить что-нибудь колонистам при первой встрече, – сказал Морган.

Это была проверка – разозлится ли Виггин, если приказать ему молчать.

– Никаких проблем, – моментально согласился Эндер. – Я не силен в риторике.

– Отлично. С нами будут пехотинцы – на тот случай, если вдруг нам будет оказано сопротивление. Никогда нельзя быть уверенным, ведь все их видимое сотрудничество может оказаться притворством. Четыре десятка лет автономной жизни на этой планете – и им вполне может не понравиться власть, навязанная с расстояния в сорок световых лет.

Виггин выглядел серьезным.

– Я об этом даже не думал. Вы действительно считаете, что они могут взбунтоваться?

– Нет, не считаю, – ответил Морган. – Но хороший командир готовится ко всему. Со временем, я уверен, ты приобретешь полезные привычки вроде этой.

– Мне многому еще нужно научиться, – вздохнул Виггин.

– Когда мы окажемся на планете, сразу выпустим трап, и пехотинцы обеспечат охрану периметра. Когда люди соберутся у трапа, выйдем мы. Я представлю тебя, произнесу несколько слов, а потом ты вернешься в челнок и останешься там, пока я не подготовлю для тебя подходящие помещения в поселке.

– Toguro[17], – сказал Виггин.

– Что?

– Прошу прощения. Сленг Боевой школы.

– Ну еще бы. Сам-то я в Боевой школе не был.

Разумеется, маленькому засранцу обязательно нужно было напомнить, что он учился в Боевой школе, а Морган – нет. Но использование этого сленга подбодрило: чем ребячливее будет выглядеть Виггин, тем проще будет его изолировать.

– А когда Валентина сможет спуститься?

– Колонистов начнем переправлять через несколько дней. Нужно гарантировать, что высадка пройдет организованно: не стоит выпускать к старым поселенцам такую большую толпу разом, сначала нужно подготовить стол и дом. То же касается и снаряжения корабля в обратный путь.

– Мы полетим к ним с пустыми руками? – удивленно спросил Виггин.

– Ну, вообще-то, нет, – ответил Морган. Он об этом как-то не подумал. Если захватить с собой кое-какой груз, это будет отличным жестом с его стороны. – Что ты предлагаешь? Шоколад?

– Они питаются лучше нас, – сказал Эндер. – Свежие фрукты и овощи – все это они подарят нам. Но держу пари, они с ума сойдут от экранопланов.

– Экранопланы! Это серьезная техника.

– Ну, вряд ли мы можем как-то использовать ее на борту корабля! – рассмеялся Эндер. – Или, может, оборудование для ксенобиологов. Что-нибудь такое, что продемонстрирует полезность нашего прибытия. Я хочу сказать – поскольку вы опасаетесь возмущений, – что подарить им что-нибудь по-настоящему полезное из техники – это сделает вас героем в их глазах.

– Разумеется, это я и планировал. Но я не думал, что экранопланы следует спускать в первую очередь.

– Что же, я буду рад помочь перенести груз на их склад – где бы он там у них ни был. Уверен, они оценят, если им не придется таскать поклажу вручную или возить на тележках… или что у них там используется в качестве транспорта.

– Превосходно, – сказал Морган. – Ты уже делаешь успехи в качестве лидера.

А малыш и правда умный. И именно Морган пожнет плоды благодарности от колонистов за экранопланы и прочую сложную технику. Будь у него возможность взять передышку и подумать, он бы и сам сообразил. Это пацан может бездельничать и думать о всякой ерунде, а капитан не мог впустую растрачивать свое время. Он постоянно везде был нужен, и хотя дас Лагримас приемлемо справлялся с большинством вопросов, Моргану ведь еще приходилось заниматься Дорабеллой.

Не то чтобы она много от него требовала. По правде говоря, она оказывала ему всемерную поддержку. Никогда ни во что не вмешивалась, не совала нос в дела, которые ее не касались. Никогда ни на что не жаловалась, всегда подстраивалась под его планы, не переставала улыбаться, поддерживать и выражать сочувствие, но никогда не пыталась давать советы.

Однако она его отвлекала – в хорошем смысле. Всякий раз, когда он не был занят разговором или встречей, он ловил себя на том, что думает о ней. Эта женщина была просто поразительной. Настолько жаждущей доставить удовольствие, что Моргану стоило лишь о чем-то помыслить, как она уже это исполняла. Он ловил себя на том, что ищет предлог для возвращения в каюту, и, когда он там оказывается, Дорабелла уже там, готовая радостно встретить его и выслушать, а ее руки… они касались его, и игнорировать ее или оставить так скоро, как того требовала должностью… Нет, это было решительно невозможно.

От других он слышал, что брак – сущий ад. Медовый месяц короток, говорили они, а потом женщина начинает требовать, настаивать, жаловаться. Ложь, все ложь.

Может быть, такое счастье возможно только с Дорабеллой. И если так, что же, он был рад, что смог жениться на одной из миллиона, которой по силам сделать мужчину по-настоящему счастливым.

Итак, Морган влюбился до безумия. Он знал, что мужчины шутят по этому поводу за его спиной, – он ловил их взгляды и усмешки всякий раз, возвращаясь со свидания (один-два часа посреди рабочего дня). Да пусть себе смеются! Они просто завидуют.

– Сэр? – спросил Виггин.

– А, да, – очнулся Морган. Так, это случилось снова – посреди разговора его мысли умчались к Дорабелле. – У меня сейчас хватает забот, и я думаю, мы закончили. Просто будь в челноке к восьми ноль-ноль – точно в это время мы погрузимся и задраим люки. Пилот челнока сказал мне, что спуск займет несколько часов, но поспать никому не удастся, так что тебе лучше лечь пораньше и хорошенько выспаться. И в атмосферу лучше входить на пустой желудок, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Слушаюсь, сэр.

– Тогда можешь идти, – сказал Морган.

Виггин отдал честь и вышел. Морган едва не расхохотался. Мальчишка даже не в курсе, что его звание – даже на корабле Моргана – давало ему определенные привилегии. Уж по крайней мере, право уходить, когда ему вздумается, не дожидаясь команды «вольно». Но Моргану нравилось указывать парню на его место. Лишь то, что на Эндера звание адмирала свалилось прежде, чем сам Морган заслужил свое, вовсе не обязывает капитана делать вид, будто он уважает выскочку-подростка.

Виггин оказался на борту челнока раньше Моргана. Эндер был одет в гражданское – и это хорошо, потому что вряд ли полезно показываться на люди в одинаковых мундирах, с одинаковыми нашивками (хотя у Эндера намного больше боевых наград). Взойдя на борт, Морган просто кивнул Виггину и прошел на свое место в передней части челнока, за консолью связи.