Я присела на левой пятке, для равновесия выдвинув вперед правую ногу. В обители Хрустального ручья этот прием называется «дракон, охраняющий нижний вход в пещеру», но в монастырях Шао его выполняют без оружия.

Стриженая атаманша целила мне ножом под левую грудь. Она промахнулась, а я сделала полный оборот на левой пятке. Правой ногой я подсекла долговязую сутулую девицу, что пыталась ударить меня в горло. Длинная девица столкнулась с атаманшей, обе свалились с руганью.

Еще одна женщина, мускулистая, рослая, с татуировкой на плече, шла на меня, как опытный боец, слегка пригнувшись, расставив ноги. Свой нож она ловко перебрасывала из левой руки в правую, но я легко разгадала ее нехитрый обман. За отворотом мужской клетчатой рубахи она прятала еще одно лезвие. Эта матрона мне понравилась, она словно не замечала прыжков мелюзги.

Я отвела правую руку назад, «язык кобры» послушно взвизгнул, царапнув о пол. Затем я дернула вверх, на себя, и снова вверх, не прекращая разворот.

Татуированная матрона еще летела мимо, а народ уже расступался с воплями и воем. «Язык» наискось распорол атаманше кожу на лице, от уха до подбородка, и вырвал левый глаз. С шелестом лезвие отрезало пальцы другой воровке, коренастой смуглой девке, которая уже тянулась к моему горлу. Та замерла, непонимающе разглядывая свою укоротившуюся ладонь.

— Держи ее!

— Бей ее, эта сучка Марианну порезала!

Я выпрыгнула вверх, пропустив сжавшийся «язык» под собой, не останавливая вращения. Когда ведешь бой в паре с «языком кобры», очень важно не замедлять вращения. Тогда стальной хлыст сам расчистит поле боя…

Та красотка в клетчатом, что орудовала двумя ножами, удивила меня вторично. Она успела лечь навзничь и пропустила пляшущее лезвие над собой, хотя заметить его почти невозможно.

Еще две мерзавки схватились за груди, гибкий меч раскроил им мужские рубахи вместе с кожей. Крови вылилось много, но я знала, что раны неопасные.

— Домина, сзади!

По моей спине едва заметно скользнул нож, гадина в клетчатой рубашке почти достала меня. Будь у нее в руке настоящий длинный кинжал или чуть больше опыта, мне пришлось бы худо.

— Что вы делаете?! Прекратите…

— Что там орут-то?

— Эй, кто-нибудь, уймите говнюх Маринкиных!

«Язык кобры» сжался пружиной, чтобы песчинкой позже содрать ей половину скальпа. Меня ловили наверху, кто-то замахнулся прутом, вырванным из лестничных перил, но я уже вернулась вниз, им под ноги. Падая, я безжалостно потянула «язык» жестоким приемом, мастера Кералы называют его «нить сквозь два игольных ушка». Для выполнения приема требуется локтей шесть свободы за спиной, но столько мне не дали, пришлось падать на спину. Я четырежды дернула меч из стороны в сторону, пока он не запел, скручиваясь убийственными волнами…

— Вот так цыганочка, во дает!

— Так им, сволочам, они курево отнимали и телефоны!

Вскрикнула Юля, часто дышал Кой-Кой, в сторонке продолжали лупить надзирательниц, кто-то истошно требовал лекаря. Надо мной мелькнули перекошенные, свирепые рожи. Мгновением спустя воровки ринулись в стороны, зажимая свои раны. Я вскочила на ноги, двор вокруг расчистился на десять локтей. Искалечив еще четверых, «язык кобры» вяло колыхался у меня в руках. Он только-только разогрелся и требовал новых забав. Сильное оружие всегда такое, оно с удовольствием подчиняет себе хозяина.

Атаманша каталась по бе-то-ну, оглашая воздух медвежьим ревом. Ее уцелевшие подружки забыли про меня, со всех сторон обступили любимую хозяйку. Но они толкались беспорядочно, не зная, как зашить рану. Кто-то визгливо звал врача, кто-то колотил ногами в запертые двери.

— Все, закончили. — В круг смело вступила невысокая, худощавая домина, с бесцветным хвостом волос.

Лицо ее тоже отличалось удивительной неприметностью, но по поведению моих недавних соперниц сразу стало ясно — появилась настоящая домина.

— Закончили и убрались в норы, — приказала бесцветная женщина и подмигнула мне. — Конопатая, живо лоханок своих собрала, и чтоб я вас не видела… Ты кого ищешь? — повернулась она к Юле. — Ритку Богушар? Уже идет она. Это из-за вас кипеж, что ли?

— Женщина-гроза, тех двоих, что в форме, непременно убьют, — благоразумно не поднимая крышку корзины, предупредила Кеа.

— Кой-Кой, их надо отогнать! — Рукоять хлыста заплясала у меня в ладони.

— Назад! — рявкнула бесцветная женщина. Там, куда она направлялась, мгновенно образовался коридор. — Все назад, разойтись!

Подле окровавленных охранниц немедленно очистилось пространство, многие стали прятаться в свои же камеры. Обе женщины в изодранной форме глядели на «язык кобры». Я хотела их как-то ободрить, но не успела.

— Бабуля, Маргарита Богушар! — продолжала взывать Юля.

— Мы еще поцелуемся, сука! — Стриженая женщина плюнула в мою сторону, делая вид, что хочет вырваться из рук своих прихлебательниц. Она и плюнула нарочно недалеко, кося глазом, оценивая, насколько красиво и достойно покидает поле боя.

— Марианна, тебе мало? — ледяным голосом осведомилась женщина с бесцветными волосами. Дальше она сделала удивительную вещь — открыла книжку и ушла читать. Как будто ничего не произошло.

— И с тобой поцелуемся! — прошипела ей вослед порванным ртом атаманша.

— Юлька, кто тебя сюда, беда ты моя?! — Из толпы растерянных женщин выкатилась подвижная кудрявая старушка с папиросой в зубах. Еще до того, как она подняла крик, я ее узнала.

Узнала и сразу успокоилась. Эта женщина, вне всякого сомнения, обладала силой. Но в отличие от внучки она свою силу прекрасно сознавала.

Несколько минут они бурно обнимались, Юля щебетала, бабушка Маргарита охала и отпускала соленые словечки, но мы им не мешали. Вокруг снова росла толпа женщин. Одни бурно радовались неизвестно чему, другие призывали вернуться в камеры.

— Бабуля, это мои друзья. Это они помогли мне сюда пройти. Это вот — Марта, а это…

— Это еще зачем? — На нас бабушка еле взглянула.

— Что «зачем»?

— Зачем сюда приперлась? Или не слышишь, что творится? Это вы перестрелку учинили?

Как раз в этот миг в железной паутине что-то произошло. Прерывистый лязг оборвался, хотя лампы продолжали моргать. Зато одновременно с грохотом захлопнулись замки на всех открытых до сих пор дверях. Где-то под потолком прокашлялся мужской, хриплый голос. Я уже догадалась, что он скажет.

— Бабуля, мы не стреляли. Это в нас стреляли.

— Час от часу не легче!

— Бабулечка, мы же специально за тобой пришли…

— За мной? — Старушка поперхнулась дымом. — Да ты совсем спятила. Я тебе кто — граф Монте-Кристо? Никуда я не побегу.

— Бабуля, им надо вернуться на свою планету.