– А что думают ее родители про этот сеанс с доктором Кольхауном? – спросил Сол.

– Они очень расстроились,– ответила Натали.– Когда девочка стала кричать, мать Алисии с трудом удержалась, чтобы не броситься к ней, но после они, похоже, испытали огромное облегчение. Отец сказал доктору Кольхауну, что даже боль в руке и слезы лучше, чем совершенно пустой взгляд и молчание.

– А доктор Кольхаун? – спросил Сол. Джентри положил руку на спинку сиденья.

– Док говорит, что это похоже на нервный срыв, индуцированный травмой. Он порекомендовал обратиться к психиатру, своему знакомому из Саванны, который специализируется на детских болезнях такого рода. Потом они подробно обсудили, хватит ли на это денег, полученных Кайзерами по страховке.

Сол кивнул, и все трое немного посидели в полном молчании. Лучи вечернего солнца прорвались наконец сквозь тучи и осветили листву деревьев, покрытую каплями дождя. Сол вдохнул запах свежескошенной травы, и ему трудно было поверить, что сейчас декабрь. Он чувствовал себя подвешенным в пространстве и времени, во власти течений, которые несли его все дальше и дальше от знакомого берега.

– Предлагаю пообедать где-нибудь, а заодно обсудить это дело,– сказал вдруг Джентри.– Профессор, вы вылетаете завтра в Вашингтон утренним рейсом, верно?

– Да,– подтвердил Сол.

– Что ж, тогда поехали,– улыбнулся Джентри.– Обед за счет администрации округа.

Они пообедали в отличном ресторане на Брол-стрит в Старом городе, который славился своими блюдами из морепродуктов. У дверей стояла очередь, но, когда метрдотель увидел Джентри, он моментально провел их к боковому входу, где как по волшебству появился свободный столик. Зал был забит до отказа, так что они предпочли разговаривать на нейтральные темы – о погоде в Нью-Йорке и Чарлстоне, о фотографии, о кризисе с захватом иранцами заложников, о недавних событиях в Нью-Йорке и в Америке вообще. Только что прошедшие президентские выборы никого из них особенно не порадовали. Покончив с кофе, они вернулись к машине Джентри за плащами и свитерами, а потом пошли вдоль стены Батареи.

Вечер был прохладным и ясным, остатки облаков развеялись, и на зимнем небе стали видны созвездия. К востоку, за гаванью, сияли фонари Маунт-Плезант. Небольшое судно с зелеными и красными навигационными огнями прошло мимо мыса вдоль дорожки, отмеченной буйками. Сзади светились желтые и оранжевые окна дюжины старинных домов.

Они остановились на набережной. Внизу, метрах в трех, о камни плескалась вода. Джентри оглянулся, убедился, что вокруг никого нет, и тихо спросил:

– Ну, что дальше, профессор?

– Отличный вопрос. У вас есть какие-нибудь предложения?

– Ваша предстоящая беседа в Вашингтоне имеет отношение к тому, что мы обсуждаем? – поинтересовалась Натали.

– Возможно,– уклончиво ответил Сол.– Но я узнаю об этом после. Прошу прощения, что не могу сказать ничего более конкретного. Тут затронуты родственные отношения.

– А как насчет того парня, который за мной гонялся? – спросил Джентри.

– Ах, да,– вспомнил Сол.– Вам что-нибудь сообщили о нем из ФБР?

– Абсолютно ничего.– Шериф покачал головой.– Автомобиль был украден в Роквилле, штат Мэриленд, пять месяцев назад. А с мертвецом еще хуже – никаких следов, по которым его можно было бы опознать. Ни отпечатков пальцев, ни зубоврачебных карт челюстей – ничего.

– Так часто бывает? – спросила Натали.

– Почти никогда.– Джентри поднял камешек и бросил его в воду.– В современном обществе все люди попадают в какие-то списки, архивы и прочее.

– Возможно, ФБР не очень старается,– заметил Сол.– Вы так не считаете?

Джентри кинул еще один камешек и пожал плечами. В ресторане он был в коричневых брюках и старой клетчатой рубашке, но перед тем, как отправиться на прогулку, вытащил из багажника свой мешковатый китель и ковбойскую шляпу с пятнами на тулье, и теперь снова выглядел типичным шерифом-южанином.

– Не думаю, что ФБР могло прибегнуть к услугам какого-то полуголодного уличного придурка вроде этого,– ответил он.– А если он не работал на них, то кто все-таки его использовал? И зачем ему было убивать себя? Неужели он настолько боялся ареста, что предпочел смерть?

– Примерно так действовал бы оберст, если бы он использовал кого-то,– сказал Сол.– Или миз Фуллер, что еще вероятнее.

Джентри кинул новый камешек и, прищурившись, посмотрел на огни форта Самтер милях в двух от них.

– Да,– согласился он,– но все равно получается какая-то бессмыслица. Ваш оберст никак не может интересоваться мной… Дьявол, ведь я даже ничего не слышал о нем до того, как вы рассказали свою историю! А если миз Фуллер беспокоят те, кто за ней гоняется, ей бы лучше заняться патрулями автоинспекции штата, горотделом по делам убийств и ФБР. Ведь у этого придурка в бумажнике ничего не было, кроме моего фото.

– У вас оно с собой? – спросил Ласки. Джентри кивнул, вытащил из кармана фотографию и отдал ему. Сол отошел к ближайшему фонарю, чтобы получше рассмотреть.

– Интересно,– сказал он.– Тут на заднем плане виден фасад муниципалитета округа.

– Да.

– На снимке есть что-нибудь, что может подсказать, когда его сделали?

– Видите кусочек пластыря у меня на подбородке? Я бреюсь опасной бритвой своего отца, которая в свою очередь принадлежала моему деду, но я не очень часто ею режусь. В прошлое воскресенье Лестер, один из моих помощников, позвонил мне слишком рано, поэтому я и порезался. И почти весь день ходил с этим пластырем.

– То есть в воскресенье? – уточнила Натали.

– Да, мэм.

– Значит, тот, кто интересуется вами, сделал этот снимок в воскресенье, а потом некий тип стал преследовать вас в четверг,– сказал Сол.– Похоже на 135-миллиметровый объектив.

– Точно,– кивнул Джентри.

– Можно мне взглянуть? – Натали взяла снимок и с минуту разглядывала его при свете фонаря.– Тот, кто его делал, пользовался встроенным экспонометром… Видите, экспозиция вот здесь, где солнце отражается на двери, больше, чем на вашем лице. Скорее всего, у него была двухсотмиллиметровая линза. Это довольно большой размер. Проявляли снимок в частной, а не в коммерческой фотолаборатории.

– Откуда вы знаете? – удивился Джентри.

– По тому, как обрезана бумага – слишком небрежно для коммерческой лаборатории. Не думаю, что ее вообще обрезали, отсюда я и полагаю, что объектив длиннофокусный. Но печатали второпях. Домашние лаборатории, в которых можно работать с цветным фото, сейчас вполне обычное дело, так что с этим проблем не возникнет. Вы недавно видели кого-нибудь с автоматическим фотоаппаратом, имеющим такой вот объектив, шериф?

Джентри улыбнулся:

– У Дика Хейнса в точности такая штуковина. Крохотная «Коника» и большой бушнеловский объектив.